Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

– А потому что – любовь, Алёша! Слепая до мазохизма. Он как влюбился в неё лет тридцать назад, во время своей иркутской командировки, так и жил потом, будто под гипнозом. Ходил за ней по пятам, в глаза заглядывал и "маргариткой" называл в ответ на всё её хамство. Письма ей из командировок слал с одним и тем же постскриптумом: "Ты у меня единственная, Маргаритка! Я без тебя умру!!!" И его абсолютно не волновало, как она к нему реально относилась. А ей такая ситуация была – на руку. Ну, ещё бы! Приехал в твой заштатный городок ведущий инженер столичного НИИ, увидел тебя, влюбился, сделал предложение и сразу в Москву увёз, в отдельную квартиру. Живёт с тобой, обеспечивает, пылинки сдувает, а взамен не требует – ни-че-го. Просит только, чтобы ты была рядом и чтоб когда-нибудь, в виде великого одолжения, родила ребёночка… Пять лет упрашивал, кстати. А когда я родилась, она отцу ультиматум выставила, чтобы он со своей матерью квартирами обменялся. Поскольку Вера Борисовна проживала одна в большой двухкомнатной, а мы втроём – в малогабаритной однокомнатной…

– Логично.

– Ага. Чрезвычайно. Особенно если учесть, что Вера Борисовна была против их брака в принципе и у неё для отца даже кандидатура имелась, из коренных москвичек. И если знать ещё, что вся её квартира была увешана фотографиями покойного мужа – крупного деятеля славного советского насосостроения, и до потолка заставлена стеллажами его личного архива, который она стерегла, как Цербер. И когда отец завёл разговор об обмене – ты представляешь, что началось? И что ему, бедному, в итоге наговорили? Сначала собственная мать, а потом – собственная жена? Одна объявила, что он – предатель светлой отцовской памяти, идущий на поводу у провинциальной квартирной аферистки. А другая – что он полнейший нуль, не способный обеспечить семье нормальные бытовые условия…

– И к чему пришли в итоге?