Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

– Всем, кому должно быть известно – известно. Постоянно пишутся отчеты и рапорты. Но все изменения – только к худшему. Здесь, внутри СИЗО, администрация пытается что-то делать. Но это усилия в диапазоне от "чудовищно" до "просто ужасно". Поймите, на одно спальное место должен приходиться один заключённый! Один! А не три или пять. Режим содержания в СИЗО должен соответствовать минимальным санитарным нормам. Нужно строить туберкулезные тюрьмы с соответствующим оборудованием и персоналом. Но на это требуются деньги, а их у нашего государства, как всегда – нет…

Возвращается медсестра, распространяя резкий химический запах. Моет руки, садится, откинувшись затылком к стене.

– Жаль парня.

– Что случилось?

– Я его ставлю, а он падает. Сажаю, а он вбок валится. Пришлось лежачего дихлофосить…

– Когда у нас ближайший этап в Матросскую?

– В понедельник.

– Нужно до этапа его у нас подержать. В камере он загнётся.

– Нужно. Только негде.

– Я вас очень прошу, Елена Викторовна.

– Я постараюсь, Евгений Анатольевич.

Крылов переворачивает кассету в диктофоне.

– Интервью дадите?

– Я?! На предмет?

– На предмет ситуации в стране и грядущих выборов.

– Только после Евгения Анатольевича.

– А он уже…

– Вот как? Хорошо.

В её глазах вдруг вспыхивают два острых злых огонька.

– Вы когда-нибудь видели верблюдов? Взгляните на нас. Мы и есть – верблюды. Но не простые, а двугорбые, то есть – двужильные. Мы когда-то пришли сюда, потому что на воле медикам копейки платили, а тут полагалась надбавка. За звание, за вредность. Сейчас мы с волей в зарплате сравнялись. Получаем долларов по семьдесят, а нагрузка выросла впятеро. И риск, что убьют, потому что часто работаем без сопровождения. Дышим тем же смрадом, что и заключенные, и часто не имеем даже куска мыла, чтобы вымыть руки. Не говоря уже о необходимейших медикаментах, перевязочном материале, инструментах. У нас тут даже цветы не растут, представляете? Принесешь из дома цветок в горшке, смотришь – через неделю завял. В таком воздухе они не приживаются…

Долгий взгляд: за окно, за решётку. На кирпичную кладку под струпьями крыш, на белесое небо. На хлипкие стайки сизарей, деловито обсевших карнизы.