Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

Глава 31. Зигзаг, "Плейбой", снегурка

Потом было ещё интервью. Самое последнее. Со смертником из шестого коридора. Крылов спросил, начальник согласился. Позвонил, отдал распоряжение. Затем проводил до дверей, пожелал успехов в работе. Ну и, само собой – железного здоровья.

Тук-тук, звяк-звяк. Поворот налево, поворот направо. Двери, двери. Лестницы зарешёченные: вверх, вниз, снова вверх. И только суховатый затылок в пилотке, беспрерывно мелькающий впереди. И звёздочки на погонах, вспыхивающие под светом коридорных ламп. И куда ж ты так разогнался, лейтенант…

– Братцев Игорь Романович. Доставлен к нам в восемьдесят седьмом. В восемьдесят девятом приговорён к расстрелу за убийство девушки и причинение увечья сотруднику милиции. Тогда же подал прошение на имя Горбачёва о замене расстрела тюремным заключением. В девяносто втором получил ответ, что прошение нужно переписать на имя Ельцина. Переписал.

– И что?

– Ждёт.

Комнатка без окон, выкрашенная в синее. В углу – узкая железная клетка с табуретом внутри. Рядом с клеткой – сильно обшарпанные стол и стул.

– Присаживайтесь.

Крылов садится на стул и достаёт диктофон.

– А почему именно Братцев?

Лейтенантские усы вздёргиваются в усмешке:

– Другие отказались. Сказали, что им и без журналистов тошно…

В комнату вводят человека в наручниках, одетого в серую робу с чёрными поперечными полосками. Человек прихрамывает, подволакивая ногу. Роба ему явно велика. Из-за воротника выпирает ключица и виднеется часть шеи – кадыкастая, жилистая. Конвоир закрывает его в клетке и отходит в сторону. Человек усаживается, положив руки на колени. Кулаки – сжаты.

– Ты журналист?

– Я.

– Как зовут?

– Алексей.

– Мне бы покурить, Алексей.

Крылов оборачивается к конвоиру.

– Дайте ему сигарету, пожалуйста.

– Две, две!

– Две, если можно…

Конвоир протягивает человеку сигареты и спички. Тот их жадно подхватывает и тут же затягивается, прикрыв глаза. Странный тип. Весь состоит из зигзагов. Лицо, голова – один сплошной зигзаг. Начиная со лба, резко скошенного к затылку, длинного носа и острых ромбовидных ушей.

– Что интересует?

– Мне сказали, что вы здесь уже восемь лет.

– Есть такое дело.

– В каких условиях живёте?

Человек-зигзаг улыбается, зияя щербатым ртом.

– В каких условиях… Камера два на три. Лежак цементный. Очко. Решётка с ресничками.

– Ресничками?

– Ну, это планки такие железные, под углом. Чтобы я наружу не смотрел…

– Это плохо?

– Чего ж хорошего, когда годами солнца не видишь.

– Годами?!

– Мне только с февраля прогулки разрешили. А до этого по камере гулял.

– А сейчас где гуляете?

– На крыше. Там тоже камера, только без потолка. Выходишь и дышишь. А зимой ещё снегом умываешься.

– Снегом?