Кто виноват в трагедии 22 июня?

Можно долго перечислять, ЧТО не было сделано в ситуации реально нависшей и остро ощущаемой угрозы. Но можно написать одной фразой: командование РККА НИЧЕГО не сделало для повышения боевой готовности.

Упрекать Сталина в том, что он не распорядился выдать такие указания – абсурдно. Это являлось прямой обязанностью наркома и начальника Генштаба. Но они эти указания в округа не передали…

Начальники управлений РККА были отстранены от контроля за выполнением войсками директив наркома и начальника Генштаба о выдвижении войск (это касалось всех директив, упомянутых здесь: от 12, 13 и 18 июня). А ведь помимо контролирующих функций они, при необходимости, могли осуществлять и помощь войскам (каждый по своему виду вооружения). Похоже, с этими директивами их просто не ознакомили или, по крайней мере, не потребовали взять на контроль их выполнение.

Передача в войска директивы № 1 от 21 июня (которая была последней надеждой подготовить нашу армию к отражению мощнейшего удара) была организована так, чтобы она гарантированно не успела лечь на столы командующих округами до начала войны. Имея возможность передать ее несколькими способами, был выбран самый длительный, хотя, по действующим инструкциям, и правильный. Результатом такой передачи стало то, что подавляющая часть адресатов ее не получила.

Узнав про все эти «не выполнили», «не вернули», «не привели в готовность», какой нужно сделать вывод о деятельности высшего руководства РККА?

Не знали, что и как делать?

Знали, но боялись гнева Сталина?

Специально подставили войска под разгром?

Как могли не знать прописных истин генералы и маршалы, которые хоть и не имели возможности похвастаться крупными победами, но в боевых действиях все-таки участвовали?

Кроме того, эти военачальники на сборах и учениях изучали опыт боевых действий немецкой армии во время французской и польской кампаний. Они же знали, как будут действовать немцы.

Знали, что сначала обязательно будет произведен массированный налет авиации на наши аэродромы, узлы транспортных коммуникаций и места скопления войск. Знали, что обязательно будет проведена мощная артподготовка в местах предполагаемого прорыва – это классическое начало любой крупной операции. Знали, что затем немцы применят свой «коронный номер» – тысячи танков, прикрываемые пехотой и авиацией, ринутся на наши боевые порядки, создав в местах прорыва многократный перевес в силах.

Они что, не читали сводок подчиненных им самим разведорганов, где черным по белому было написано о «завершении сосредоточения немецких войск», «о готовности к нападению»? На гражданском языке это значит, что враг вот-вот нападет. А ведь разведчики даже называли дату этого «вот-вот» – 22–23 июня!

Почему пограничники, подчиненные ведомству Берии, не боясь кого-то спровоцировать, объявили боевую тревогу своим частям, а войска РККА, находившиеся от них в нескольких километрах, спали? ПочемуТимошенко 21 июня разрешил наркому ВМФ Кузнецову применять оружие, а командующим округами запретил?

Как бы ни развивались события в последние предвоенные дни и часы, напрашивается единственный вывод: в Красной Армии не были выполнены все положенные мероприятия, потому что ей запретили это делать. А запретить мог только один человек – нарком обороны маршал Тимошенко, при попустительстве (или поддержке) начальника Генерального штаба генерала армии Жукова.

Одной-единственной телеграммы за подписью этих двух человек было бы достаточно, чтобы во всех западных округах были выполнены те самые «привести в боевую готовность», «вернуть в части», «выдать боезапас», «заправить топливом», «рассредоточить авиацию» и т. п. Но помимо того, что не дали письменный приказ, так они (по крайней мере, Тимошенко) еще и устно запрещали командующим округами выполнять первоочередные, сами собой напрашивающиеся действия.

Если учесть, что оба к тому времени более 25 лет отслужили в армии, побывав в боевых переделках, то язык не поворачивается назвать их дилетантами, не понимающими последствий своей бездеятельности.

Военные всегда должны быть готовы к худшему из вариантов развития событий. Самое худшее, что могло произойти тогда, – это нападение немецкой армии на наши войска, находящиеся в повседневной готовности. Либо с целью вторжения, либо с целью нанесения по нашим силам превентивного удара (чтобы лишить нас возможности напасть первыми, что немцы не исключали).

Тимошенко и Жуков все прекрасно понимали. Они знали, ЧЕМ должно закончиться сосредоточение немецкой армии у наших границ. Но, зная это, они не приняли никаких мер не только к защите целостности государства, но даже к сохранению самой армии.

Как ни крути, но напрашивается единственный вывод: нашу армию подставили под удар сильного и умелого врага.