Кто все расскажет

— «Кэтрин Кентон и не догадывалась от том, что японские якудза давно и по праву заслужили в мире недобрую славу не знающих жалости, кровожадных убийц…»

Акт II, сцена десятая

— «Якудза, — читает закадровый голос Терренса Терри, — способен убить человека за каких-нибудь три секунды…».

Наплывом: полуразмытая сценка на улице. Вымышленные мисс Кэти и Уэбстер неспешно прогуливаются вдоль витрин по безлюдным городским тротуарам. Их силуэты окаймлены позолоченной дымкой — на небе то ли встаёт, то ли, наоборот, садится солнце, трудно сказать наверняка. Стройная парочка всё чаще задерживается возле ювелирных магазинов. Мисс Кэти пристально всматривается в развешанные напоказ ослепительные колье и браслеты, густо усеянные сияющими гроздьями рубинов и бриллиантов, а Уэбстер не отрывает глаз от лица своей спутницы; похоже, он очарован её красотой не меньше, чем Кэтрин — великолепием драгоценных переливающихся камней.

Закадровый голос:

— «Обычная практика для убийцы — подкрасться к цели со спины…».

Камера возвращается на несколько шагов назад, и мы замечаем фигуру, одетую во всё чёрное. На руки натянуты иссиня-чёрные перчатки, лицо скрыто под чёрной же лыжной маской.

— «Думаю, произошедшее так навсегда и останется одной из извечных загадок мира кино. Ни единой душе не удалось докопаться, кем было оплачено это ужасное нападение, — не умолкает Терри, — однако все признаки профессионального заказного убийства налицо…».

Довольные любовники безмятежно гуляют, не замечая ничего, кроме блестящих камешков и собственного счастья. Снятые в замедленном режиме, они словно плывут в пузыре из нечеловеческого блаженства.

— «Орудием стал заурядный пестик для колки льда», — сообщает Терри.

Фигура в маске вытаскивает из кармана пиджака острый, точно игла, стальной предмет.

— «Японскому мафиози достаточно приблизиться к человеку сзади…» — читает закадровый голос.

Незнакомец в чёрном в то же мгновение оказывается за спиной мисс Кэти. Пройдя за ней пару шагов, он тянется к гибкой шее поблескивающим пестиком.

— «Затем опытный убийца выбрасывает руку через плечо жертвы и всаживает стальное оружие глубоко в мягкую плоть над ключицей, — не унимается Терри. — Быстро чиркнув туда-сюда остриём, он ловко рассекает подключичную артерию и диафрагмальный нерв, что за одну секунду приводит к летальному обескровливанию и вызывает удушье…»

Да, да, да, всё это происходит и на экране. И вот уже обагрилась ближайшая витрина, заполненная искрящимися, блистательными сапфирами и бриллиантами. Кровавые капли и сгустки ещё стекают по безупречно вытертому стеклу, а незнакомец в маске уже удирает по элегантной Пятой авеню. Уэбстер Карлтон Уэстворд Третий стоит на коленях в ярко-алой луже, растекающейся вокруг мисс Кэти, и нежно сжимает огромными мужскими ладонями прославленное лицо. Отблески света в её фиалковых глазах стремительно гаснут, гаснут, гаснут.

— «Испуская последний вздох, — читает закадровый голос, — моя горячо любимая Кэтрин промолвила: „Уэбб, обещай мне, пожалуйста… Если только тебе дорога моя память, — сказала она, — осчастливь своим невероятно талантливым пенисом самых красивых, хотя и менее удачливых женщин этого мира“».

И приторная двойница мисс Кэти, обмякнув, беспомощно повисает на руках своего полуразмытого спутника. По его лицу стекают потоки слёз.

— Клянусь, — отвечает он. И, яростно потрясая над головой окровавленным кулаком, кричит: — О моя горячо любимая Кэтрин, я клянусь, что любой ценой исполню твою предсмертную волю!

Сапфиры и бриллианты бросают холодные отсветы сквозь покрасневшее стекло. Их бесчисленные сверкающие грани до бесконечности умножают и погибающую мисс Кэти, и объятого нестерпимым горем Уэбстера. Изумруды, рубины… Бесстрастные, непреходящие, вечные свидетели глупых человеческих драм, совершающихся под солнцем. Тут персонаж-Уэбстер опускает взгляд, замечает кровь на своём «Ролексе», поспешно вытирает циферблат о платье мисс Кэти и прикладывает часы к уху: тикают или нет?

— «Конец», — произносит закадровый голос Терри.

Акт II, сцена одиннадцатая

Профессиональная сплетница Эльза Максвелл однажды сказала: «Все биографии состоят из нагромождения лжи. — И, подумав, добавила: — Все автобиографии тоже».

Критики были готовы простить Лилиан Хеллман некоторые фактические неточности в отношении событий Второй мировой войны. Как-никак, перед ними предстала сама история, только в улучшенном виде. Возможно, это не настоящая война, но именно такую нам и хотелось бы выиграть — блистательную, насыщенную увлекательными событиями, да ещё с участием Марии Монтес, перерезающей горло Луи Костелло. После чего Боб Хоуп исполняет фирменную чечётку на участке, усыпанном ещё не взорвавшимися минами.