Кто Вы, «Железный Феликс»?

Съезды и Всероссийские совещания спецов, устраиваемые различными наркоматами, использовались антисоветской интеллигенцией для организации своих сил во всероссийском масштабе и проведения решений, противоречивших политике советской власти. Эти съезды были трибуной антикоммунистической пропаганды. Например, съезд Сельскохозяйственной кооперации эсеры использовали для созыва 10-го совета партии, всероссийский съезд врачей объявил поход против советской медицины и показа желание врачей стать вне общепрофессионального рабочего движения. Аналогичные решения были прияты и всероссийским съезде земельных отделов[1410].

На состоявшейся в мае 1921 г. конференции петроградских врачей было выдвинуто требование об отмене смертной казни. Призывы члена петроградской комиссии здравоохранения Первухина к дружной работе с советской властью были высмеяны. На пироговском съезде в конце августа того же года врачи снова высказались за отмену смертной казни, на что нарком здравоохранения Н.А. Семашко в своей ответной речи потребовал от врачей «беспрекословного повиновения».

Первый Всероссийский геологический съезд в мае 1922 г. принял резолюцию, в которой говорилось «о гражданском бесправии» всего русского народа. Съезд выдвинул требование об автономии высшей школы, отмене классового подхода при отборе студентов в вузы.

Контроль органов безопасности дополнялся тщательным наблюдением за политическими процессами, происходившими среди творческой и технической интеллигенции. 8 июня 1922 г. после обсуждения в Политбюро ЦК РКП (б) вопроса «Об антисоветских группировках среди интеллигенции» была создана комиссия для рассмотрения предложений И.С. Уншлихта. Суть их сводилась к следующему: ни один съезд или всероссийское совещание специалистов не могли быть созваны без разрешения НКВД; ГПУ через аппарат НКВД производит перерегистрацию всех обществ и съездов; незарегистрированные — объявляются нелегальными и распускаются, «предложить ВЦСПС не допускать образования и функционирования съездов специалистов помимо обще-профессиональных объединений, а существующие секции спецов при профсоюзах взять на особый учет и под особое наблюдение, устав для секций спецов должен быть пересмотрен при. участии ГПУ, разрешение на образование секции спецов при профобъединениях может быть дано ВЦСПС только по согласованию с ГПУ. 12 июня 1922 г. предложения И.С. Уншлихта в основном было приняты, и Председатель Президиума ВЦИК М.И. Калинин подписал соответствующее постановление. Но 29 июня 1922 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) прозвучала критика со стороны М.П. Томского: «Я не возражаю против необходимости запрашивать ГПУ, но против редакции, ибо формулировка «только по согласованию с ГПУ» предполагает детальное соглашение по вопросам строения данной организации и союзных взаимоотношений, в чем ГПУ абсолютно некомпетентно». Вероятно, Томского беспокоило чрезмерное расширение прав ОГПУ, и он выступил как бы по формальным соображениям. Уж он-то знал, что органы ГПУ вели наблюдение не только за всеми предприятиями и учреждениями, но и за профсоюзами.

Надзор за работой съездов и конференций различных общественных организаций в большей мере осуществлялся территориальными структурами ВЧК-ОГПУ. Они постоянно давали необходимую информацию в местные и центральные органы власти и парткомы компартии[1411].

О том, как следовало контролировать работу съездов, можно судить по письму Дзержинского В.Д. Фельдману 9 марта 1924 г.: «Сейчас происходит съезд работников юстиции. Прошу Вас следить за работами его и потом передать мне лично важнейшее. Кроме того, прошу собрать материал для меня, как НКЮст в своих циркулярах и разъяснениях понимает и разъясняет классовый принцип юстиции и приговоров, поскольку этот принцип относится к определению самого преступления и поскольку он является привилегий самого преступника, принадлежащего или происходящего из правящего класса, т. е. пролетариата или вообще из «бедняков»[1412].

Председатель ВЧК-ОГПУ не оставлял без наблюдения и общественные организации, которые росли как грибы, так как в самом порядке регистрации частных обществ была неразбериха: в то время как одно ведомство не разрешало открытие какого-либо общества, другое же регистрировало его. Тревожным сигналом для Дзержинского было стихийное появление многих частных общественных союзов: научных, экономических, религиозных и пр., вокруг которых группировались антисоветские элементы, которые в первые годы советской власти не проявляли особой активности и поэтому оставались нетронутыми органами ВЧК. С введением нэпа в частных обществах начали создаваться группы, которые выступали в общественной жизни с призывами к свержению советской власти. Таковым было Пироговское общество, существовавшее полуофициально[1413].