Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Теперь, когда мы знаем о существовании этого механизма, возникает вопрос, как часто он сбивается с пути. Нам легко представить себе ситуации, когда мы можем неверно истолковать взаимодействия с другими людьми. Не так-то просто, однако, определить, когда мы можем неправильно воспринимать свои собственные эмоциональные реакции, а еще сложнее – когда они ошибочны. Целый ряд эмоциональных состояний и психологических расстройств изначально возникает из-за эндогенных, внутренних, сбоев в метаболизме мозга, как, например, те, которые связаны с паническими атаками. Такое биологически обусловленное событие, приводящее к выбросу адреналина, изменяет ощущаемое состояние, что, в свою очередь, должно быть интерпретировано. Мало кто в подобном случае скажет: “Черт, учащенное сердцебиение и потливость, должно быть, вызваны нарушениями метаболизма моего мозга. Надо сходить к врачу”. Интерпретирующая система большинства людей обратится за объяснением к информации из их собственной уникальной психологической истории, прошлой и текущей, и к действующим в настоящий момент сигналам внешней среды: “Мое сердце колотится, с меня льет пот – я, должно быть, испуган, а пугает меня, видимо. (Оглядывается вокруг и замечает собаку.) собака! Я боюсь собак!” Если эндогенные сбои устраняются с помощью лекарств или естественным путем, то интерпретации, данные измененному эмоциональному состоянию, сохраняются. Они прячутся в памяти. В результате могут возникнуть фобии.

Интерпретатор истолковывает не только наши чувства и мотивы поступков, но и то, что происходит внутри мозга. Мы заметили это по счастливому стечению обстоятельств. Обследуя одну нашу пациентку, VP, мы неожиданно обнаружили, что она может делать такие выводы, которые другие пациенты с расщепленным мозгом сделать не в состоянии. Например, другие наши пациенты, если показать слово head (голова) одному их полушарию, а слово stone (камень) – другому, нарисуют голову и камень, тогда как вы или я нарисовали бы надгробие (headstone). Вот и VP также рисовала надгробие. Что же это значит? Пациенты с расщепленным мозгом и другие неврологические пациенты стремятся компенсировать утерянные возможности мозга, а потому постоянно занимаются самоконтролированием. Так что во время исследований нам приходилось бдительно следить, где происходит интеграция информации: внутри тела или вовне. Скажем, пациент с расщепленным мозгом может мотать головой, чтобы зрительные стимулы от обоих полей зрения – правого и левого – попадали в оба полушария, или произносить что-то вслух, чтобы правое полушарие получало звуковой сигнал от левого. Дальнейшее обследование показало, что VP не может передавать изображения форм, размеров или цветов фигур от одного полушария другому. Следовательно, случай со словом “надгробие” не объясняется простым обменом визуальной информацией. Однако если пациентка видела словосочетание “красный квадрат”, оно передавалось, так что она была способна указать на красный квадрат с помощью другого полушария. Оказалось, что в процессе операции у нее случайно остались нерассеченными некоторые волокна передней части мозолистого тела, что подтвердилось с помощью магнитно-резонансной томографии. Эти отдельные волокна позволяли написанным словам передаваться между полушариями, так что ее левый мозг тоже видел слова, которые увидел правый. Значит, ее интерпретатор обладал информацией об обоих словах head и stone и соединил их в единой истории. А вот у пациента JW расщепление было полным. Полушария его мозга не могли обмениваться информацией внутри тела – всегда только вовне, однако это происходило настолько ловко и быстро, что казалось, будто все совершается внутри его мозга. Мы послали слово “автомобиль” его левому полушарию, а правому – число 1928, после чего попросили JW изобразить увиденное на бумаге. Он хороший художник и автомобильный фанат. Левой рукой (которая сообщалась только с правым полушарием, видевшим число 1928) он нарисовал автомобиль 1928 года! Каким-то образом два полушария провзаимодействовали, чтобы осуществить эту двигательную реакцию, однако обработка данных и их интеграция произошли на бумаге вне тела. Пока левая рука пациента рисовала, левое полушарие видело, что появляется на листе, и влияло на процесс, но это происходило не внутри его мозга, а было результатом внешних действий другого полушария.