Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Затем мы задумали провести такой эксперимент, который бы показал, что левое и правое полушария по-разному анализируют мир. Мы воспользовались классической для экспериментальной психологии игрой, называемой экспериментом по оценке вероятности. Испытуемый должен угадывать, какое из двух событий произойдет следующим: вспыхнет ли свет над или под линией. Экспериментатор управляет светом так, что в 80 % случаев он вспыхивает выше линии, а в 20 % – ниже. Оказывается, у крыс в этой игре результаты лучше, чем у людей. Все животные за исключением человека стремятся максимизировать, то есть всегда выбирают тот вариант, который чаще всего случался в прошлом. Крысы быстро понимают, что следует всегда ожидать вспышки над линией. Так они получают награду в 80 % случаев. Голуби максимизируют, казино в Лас-Вегасе, дети до четырех лет{103}. А затем что-то происходит: люди старше четырех лет используют иную стратегию, которая называется подбором по частоте, – пытаются учесть частоту предшествующих событий в своих ответах. Они предсказывают в 80 % случаев, что свет появится выше линии, а в 20 % – что ниже. Беда в том, что подобная стратегия приводит к большому количеству ошибочных предсказаний, ведь очередность событий носит абсолютно случайный характер. Но даже когда человеку объясняют, что порядок случаен, он пытается искать систему. Для ситуации со вспышкой выше линии человек дает правильный ответ в среднем только в 67 % случаев. Мы придумали, как представить эту игру каждому из двух полушарий в отдельности, и обнаружили, что правое полушарие – максимизатор{104}, как крысы, голуби и дети младше четырех лет. Левое полушарие – вот кто использует подбор по частоте. Оно старается разгадать систему, стремится выявить причину, по которой частота вспышек именно такая, а не иная, и строит объяснительные теории. Мы пришли к заключению, что нейрональные процессы, ответственные за поиск законов развития событий, происходят в левом полушарии. Это оно склоняет человека искать порядок в хаосе. Оно же пытается увязать все факты в единую историю и помещает ее в нужный контекст. Похоже, левое полушарие стремится строить гипотезы об устройстве мира, даже когда налицо доказательства, что никакой закономерности нет. И оно упорно стоит на своем, даже если это неблагоприятно сказывается на результатах деятельности, например, в случае игровых автоматов.

Кажется странным, что левое полушарие ведет себя таким образом, даже когда это непрактично. Зачем нам такая система, которая отрицательно воздействует на точность? Ответ заключается в том, что по большей части она адаптивна, иначе у нас бы ее не было. Варианты развития событий во внешнем мире часто имеют четко выраженные детерминированные причины, так что обладание системой, которая их ищет, дает нам преимущества – везде, кроме Лас-Вегаса.

Интерпретатор в действии

Раз мы поняли, что интерпретатор левого полушария стремится искать объяснения событиям или их причины, мы можем посмотреть, как он работает в самых разных ситуациях. Вообще, его действиями можно объяснить результаты многих прошлых экспериментов, например знаменитого исследования по социальной психологии, проведенного в 1980 году, до открытия этого механизма интерпретации. Добровольцу с помощью грима делали на лице бросающийся в глаза шрам, который он видел в зеркале, и говорили, что ему предстоит разговор с другим человеком и что экспериментатора интересует, отразится ли на поведении собеседника этот физический недостаток испытуемого{105}. Ему давали указание отмечать любые особенности поведения собеседника, которые, по его мнению, будут реакцией на шрам. В последний момент экспериментатор говорил, что должен смочить шрам, иначе тот растрескается. На самом же деле он без ведома испытуемого стирал весь грим. После встречи испытуемого с другим человеком экспериментатор спрашивал, как все прошло. Все испытуемые рассказывали, что с ними отвратительно обращались и что их собеседники были напряжены и высокомерны. Затем им показывали видео, на которое снимали их собеседников во время встречи, и просили отметить моменты, когда те реагировали на шрам.

Каждый испытуемый, как только видео запускали, просил остановить его и, относя это на счет шрама, показывал, что собеседник посмотрел в сторону, и так весь просмотр.