Кто закажет реквием

Ненашев не мог позволить себе такой роскоши — ездить в переполненном троллейбусе, в котором что в будни, что в праздники публики набивалось побольше, чем пресловутых сельдей в бочке. Он подождал, когда к нему подкатит «Волга» и не торопясь сел на переднее сиденье — рядом с Анжелой.

— Forza, сага mia! ¹— скомандовал он.

— Per favore! ²— живо откликнулась супруга, и «Волга», словно привязанная к троллейбусу невидимым тросом длиной метров в пятьдесят, покатила вслед за ним.

Ехать им пришлось не очень долго — пять троллейбусных остановок, на пятой Клюев с Бирюковым вышли. Они постояли с рассеянным видом на тротуаре — очевидно, давая возможность и соглядатаям, и Ненашеву, если кто из них по какой причине замешкался, вновь присоединиться к игре в догонялки.

Соглядатаи изображали еще большую отстраненность, чем их поднадзорные, они словно бы пребывали в состоянии, пограничном между сомнабулизмом и ступором. Парни нехотя смотрели по сторонам, вяло переговаривались о чем-то, время от времени делали попытку двинуться в каком-нибудь определенном направлении, но тут же попытку оставляя — ни дать, ни взять, пара обитателей сельской глубинки, попавших в большой город то ли «под градусом», то ли с сильного «бодуна» и поэтому относящихся абсолютно индифферентно к атмосфере кипящего вокруг них уикенда.

Но когда Бирюков и Клюев решительно двинулись с места, молодые люди, наблюдающие за ними, тоже, похоже, приняли решение посетить кафе-бар «Петушиный гребень», расположенный совсем рядом и известный своими коктейлями и сногсшибательными ценами.

Вот как раз из этого бара, вняв негромкому сообщению Ненашева, сделанному по «уоки-токи»:

— Двое парней в куртках из черной плащевой ткани. На одном черные «слаксы», на другом голубые джинсы. Стрижки короткие, но не очень, волосы у обоих темные. Сейчас они находятся на уровне второго витринного окна магазина «Лакомка», — вняв этому сообщению Ненашева, вывалилась тройка крепких ребят, которые были явно навеселе и столь же явно горели желанием проявить отвагу и удаль.

Лучшего объекта для этой цели, кроме как пара праздношатающихся типов с философски отрешенными физиономиями, они и выбрать не могли.

— Эй, хмырь, который час? — спросил самый высокий и широкоплечий из тройки — центральная фигура, соответствующая фольклорному Илье Муромцу.

Поскольку он смотрел куда-то поверх голов, то «хмырем» мог оказаться каждый из двоих соглядатаев. Почему и обидеться надлежало обоим. Они, наверное, и обиделись, но обиду затаили в душе: ввязываться в стычку с пьяными наглецами во время ответственной операции им было уж совсем ни к чему. Один из них пробормотал что-то и прошел мимо «Ильи Муромца». И этого делать тоже не стоило — бормотать под нос вместо вежливого объявления текущего времени. Свирепый славянский богатырь догнал свою потенциальную жертву уже под аркой, на входе в тихий дворик, куда жертва двинулась, передумав посещать «Петушиный гребень».

Дальнейшие события развивались согласно шаблону подобных спектаклей с не шибко замысловатой фабулой. «Что ты здесь расселся, желтомордая (черная, краснокожая) образина? — Разве я кому то мешаю, мистер? — Кого-кого ты куда-то послал?»

У находящихся при деле молодых людей не было абсолютно никаких шансов избежать «разборки», поэтому они решили завершить процесс в кратчайшие сроки. Один из них без размаха, но очень резко нанес апперкот, который принято называть «сокрушительным», в слегка отвисший живот «Ильи Муромца». Славянский богатырь по любым соображениям не должен был вынести такого удара. Он и не стал его выносить — каким-то чудесным образом поймав руку вспыльчивого молодого человека на своем животе и двигаясь удивительно резво для своей комплекции, он развернулся на месте, возложил могучую свою ручищу на затылок противника, другой ручищей выкручивая пойманную руку за спину, и впечатал несчастного физиономией в шершавую и жесткую поверхность стены. Наверное, это действие явилось очень удачной иллюстрацией выражения: «Размазать по стене» — ударенный не упал, а сполз по ней вниз, как сползает кусок чего-то липкого и желеобразного.

Второй молодой человек было бросился на помощь товарищу, но его пыл живо остудили два удара, нанесенных один вслед за другим с очень коротким интервалом по времени. Один удар — ногой — пришелся в солнечное сплетение, второй — кулаком — в челюсть. Молодой человек тоже улегся на не слишком чистом асфальте, в непосредственной близости от своего напарника.

Пожилая пара, заглянувшая было под арку, тут же резко отпрянула назад — хорошо еще, что без стрельбы обошлось, а двое бездыханных с виду тел на асфальте — это просто примета времени «беспредела». Точно так же рассудил и мужчина, решивший войти во двор, но моментально свое решение изменивший.

И только следующий прохожий оказался на удивление отчаянным: он не только вошел под арку, но еще и склонился над телами павших. Этим прохожим оказался Ненашев, прокомментировавший увиденное следующим образом: