Кто зажигает «Радугу»?

— Вовремя пришли, я тут для вас кое-что приготовил.

Он поднес картонную коробку к моему уху и встряхнул. В ней что-то зазвенело.

— Детали?

— Они.

Мы со Славкой вцепились в коробку. В ней лежал набор радиодеталей: болты, миниатюрные гаечки, шайбы, конденсаторы.

— Хватит на два пеленгатора, — восхищенно пробасил Мороз.

— Спасибо тебе, Николай! — я с жаром пожал его руку.

— Не стоит, ребята.

— Коля, — я первый раз осмелился назвать его уменьшительно, вырвалось это как-то непроизвольно, — как сделать прибор абсолютно надежным?

— Абсолютных вещей не бывает. Все относительно в природе. Но качество можно подтянуть повыше, — Фролов взял у нас из рук коробку и высыпал на ладонь пригоршню деталей. — Стоит такой шайбочке окислиться немного, проржаветь, контакт нарушится, прибор выйдет из строя, — он помолчал, — будете потом три дня искать неисправность.

Такая перспектива нас не устраивала. Хотелось снабдить пеленгатор большим запасом надежности, чтобы он не отказал в самых неблагоприятных условиях.

— Смазать их маслом, не заржавеют, — предложил Мороз.

— Пеленгатор не швейная машина, его маслом мазать не стоит. Вы лучше вот что сделайте, — Николай вытащил из верстака моток тонкой проволоки, — наденьте на нее все гайки и шайбочки, детальки привяжите, как бублики на веревочку.

— Зачем? — недоумевали мы.

— Сходим к «гальванику», отсеребрим их.

— Как, отсеребрим? — не понял я.

— Очень просто, попросим серебрильщицу, есть у нас такая тетя Клава, посеребрить детали. Тогда они будут служить хоть сто лет.

Я все еще не верил, что Николай говорит серьезно, как-никак серебро — драгоценный металл. Это не то что шлифовать панели.

— Николай, — видно, Славка думал о том же, — а нам не попадет?

— Не бойся, все беру на себя! — Фролов заговорщицки подмигнул нам. — Для своих на заводе можно и серебряный прибор отгрохать.

Он улыбнулся, но я заметил, что улыбка получилась какая-то натянутая. Фролов переживал за успех нашего дела. За его напускной веселостью скрывалась тревога и желание во что бы то ни стало помочь нам построить хороший пеленгатор.

Николай закрыл в свой верстак наши блестящие панели, пресс-форму, подождал, пока мы со Славкой закончим вязать гирлянду из радиодеталей, и повел нас в гальванический цех.

Я представлял его как первоклассную лабораторию, где все ходят в белых халатах. На деле — это был типичный производственный цех. Работали здесь преимущественно женщины. Они деловито ходили вдоль больших прямоугольных чанов, поставленных один за другим, как вагоны на железной дороге, заглядывали в них, что-то проверяли, шли дальше. В воздухе стоял довольно сильный запах химических реактивов.

Николай подошел к тете Клаве и что-то объяснял ей несколько минут, показывая время от времени в нашу сторону. Когда работница утвердительно кивнула ему, мы поняли, что они договорились.

— Идите сюда, ребята, познакомьтесь, наша серебрильщица тетя Клава. Душа-человек. Добрая, как теща. Золотить не золотит, а серебром что хочешь покроет.

— Да ну тебя, — отмахнулась работница. — Где ваши болты-гайки? Славка протянул ей нашу связку. Серебрильщица прошла в самое начало своего химического «поезда» и опустила детали в первую ванну. Засекла время:

— Минут через десять вынем, — сказала она, ни к кому не обращаясь.

— Ну, дело у вас пошло, так что я исчезаю.

— Хорошо, Николай.

— Не прощаюсь.

— Ладно, мы отсюда прямо к тебе.

— Он, что, родственник ваш? — спросила тетя Клава, когда Николай ушел.

— Нет, технический руководитель, — пошутил Славка.

— А… — тетя Клава приняла его шутку за чистую монету.

— Что это вы сейчас делаете? — Славка заглянул в ванну, где под слоем реактивов скрывалась наша вязанка.

— Обезжириваю, чтобы убрать с металла масло, грязь.

— Вроде как стираете?

— Вот-вот.

Спустя положенное по технологии время, связка перекочевала в травильную ванну. Горячая жидкость бурлила в ней, ходила ходуном.

— Не разъест наши детали? — забеспокоился я.

— Нет, такого еще не бывало.

Серебрильщица поддела проволоку и перенесла детали в следующую ванну.

— Что там налито? — Славка хотел было макнуть в реактив лезвие своего перочинного ножа.

— Цианистая медь, — невозмутимо ответила тетя Клава.

Славка убрал нож в карман. Цианистая медь очень уж напоминала своим названием страшный яд — цианистый калий.

Из цианистой меди детали вынырнули неузнаваемыми. Они были покрыты желто-розовым налетом.

— Такой бывает медь, когда ее сильно накалишь, — сказал Славка. Тетя Клава перенесла связку в очередной «вагончик» своего химического «поезда».

— Теперь недолго вам ждать. Скоро получите свои детали, — серебрильщица присела отдохнуть на стул, открыла газету.

— Вот это работенка, — Славка пошутил довольно громко.

Тетя Клава подняла голову:

— Что, позавидовал?

— Ага.

— Работа не плохая, — согласилась она, — хотя считается вредной. Зря нам, что ли, молоко бесплатное дают! Зато на пенсию раньше уходим.

Она открыла большой фанерный ящик, где складывалась готовая продукция:

— Видите, какие тут у меня сокровища?