Кто зажигает «Радугу»?

Какую деталь куда ставить? Схема мало что говорила. В училище мы пока проходили только общие вопросы. А монтаж незнакомого прибора по схеме хотя и был нашей специальностью, но до него мы еще не успели дойти. Славка разбирался в этом лучше меня, но и он не решался начать работу: боялся испортить платы. Мы и так и этак складывали детали.

— Знаешь что, пошли в сборочный цех, — предложил я, поняв, что мы попусту теряем время.

— Детали возьмем с собой?

— Конечно, может быть, там и соберем.

Сложили в свою картонную коробку и пошли на главный конвейер. Славка вдруг остановился:

— Не пойдет.

— Что «не пойдет»?

— Дело.

— Это почему?

— Ну, соберем мы печатные платы, а дальше что? Надо же их в какой-то корпус поместить, прикрепить к чему-то. А то так и будем носить пеленгатор россыпью в картонных коробках.

Славка был прав. У нас был полный набор радиодеталей, включая шкалу со стрелкой, были печатные платы, была прекрасная лицевая панель с фирменным знаком, а вот корпуса, действительно, не было. Все наше хозяйство словно дом с окнами, полом и мебелью, только без стен, курьез!

— Пойдем тогда в слесарно-сборочный цех, — предложил я.

— Пошли.

Это был цех, где только-только начиналась сборка цветного телевизора. В самом начале пролета мы увидели конвейерную ленту, выползавшую откуда-то из стены. На ней стояли деревянные, гладко отполированные ящики — корпуса будущих «Радуг». Какие же они были простые — полированные тумбочки без дна и покрышки, как пустые коробки, которые фокусник показывает зрителям перед началом представления. Не верилось, что эти четыре доски станут скоро одним из сложнейших приборов нашего времени — цветным телевизором.

— Нам бы такой корпус, — протянул Славка восхищенно.

Я мысленно наложил на такую коробку только размером поменьше нашу панель. Было сверхшикарно.

— Вы что тут делаете, ребята? — к нам подошел мастер.

Теперь я мог спорить, что это был именно мастер. Мы научились их безошибочно определять среди рабочих. Они не выделялись ни одеждой, ни чем-то другим, и все-таки мы их безошибочно находили в самом людном цехе. Почему? Скорее всего по неторопливому, начальственному поведению.

— Извините, вы мастер? — спросил я.

— Мастер. А вы кто такие?

— Учащиеся шестьдесят восьмого ПТУ из технического кружка. Разрешите нам посмотреть на конвейер?

— Меня зовут Владимир Львович, — тон нашего собеседника вдруг переменился. — Сам заканчивал это училище. Да, было время! — вздохнул он. — Пойдемте, покажу вам, как наши слесари-сборщики работают. Понравится, приходите к нам в штат.

Владимир Львович повел нас вдоль конвейера, где сидели расторопные ребята — молодые слесари-сборщики. Четко, быстро они делали операции. Конвейер, словно ждавший, когда они закончат, проползал вперед и замирал, подавая им новое изделие.

Раньше я думал, что он вообще не останавливается. Идет себе с определенной скоростью мимо рабочих, а они на ходу навешивают каждый свои детали. Но выяснилось, что конвейер идет, как трамвай, с остановками. Пока он стоит — делается работа. За несколько секунд перед тем как «трамвай» тронется, вспыхивает красный фонарь: внимание: будьте осторожны, скорее заканчивайте операцию. И опять конвейер делает короткую пробежку. Перед каждым слесарем-сборщиком оказывается новый корпус телевизора.

Мы остановились около рыжеволосого крепкого парня, похожего на Славку. Здесь было самое начало сборки. Парень ловко выхватил из ящика никелированную полоску, уверенный, точно рассчитанный удар — и она прикреплена к панели «Радуги».

Владимир Львович слегка подтолкнул меня в спину. Мы прошли несколько шагов к следующему рабочему месту. Слесарь-сборщик взял в руки что-то похожее на пистолет без дула, приложил его к полоске тонкой латунной фольги, нажал курок — раздался выстрел. Мы от неожиданности вздрогнули. Рука сборщика переместилась чуть дальше.

И снова — бабах! Теперь мы этого ожидали и не испугались. После каждого выстрела металлическая лента словно приваривалась к внутренней поверхности корпуса.

— Что это за штука? — спросил Мороз.

— Можешь посмотреть, — мастер протянул Славке такую же штуку, — она называется пневматический пистолет, а стреляет вот такими скрепками.

Владимир Львович открыл «затвор» пистолета и показал нам целую обойму П-образных скобок.

Пистолет вгоняет эту двойную скобку в дерево, и ленту уже не оторвать, — объяснил мастер.

— А зачем здесь эта лента? — заинтересовался я.

— Она как бы опутывает телевизор внутри и соединяет все блоки.

— Слышь, Боря, — Славка толкнул меня в бок, — надо такое заземление сделать в пеленгаторе.

Зажглась красная лампа. Мы отстранились от конвейера. И вовремя. Он вздрогнул и поехал дальше. И мы зашагали за ним вслед.

— Знаете, что это такое? — спросил Владимир Львович.