Кто же мы

По всему было видно Галину что-то сильно обидело, и она уходила навсегда. Николай Федорович сделал шаг за ней, покачнулся. Потому что сделал шаг, ни за что не держась. Покачнувшись, он попытался опереться рукой о спинку стула, но стул упал. Николай Федорович закачался, расставив руки в стороны. Я встал, чтобы поддержать его, но опоздал. Дошедшая было уже до выхода из комнаты Галина быстро повернулась на шум падающего стула, увидела закачавшегося Николая Федоровича и молниеносно оказалась рядом с ним. Она успела обхватить своими сильными руками уже оседавшего на подкосившихся ногах старика и держала его, прижав к своей пышной груди. Потом отпустила одну руку, перехватила ею Николая Федоровича у ног и понесла его, как ребенка, к креслу-коляске, усадила на нее, взяла плед и стала укутывать ноги, приговаривая при этом:

- Ну, яки ж это солдат у Анастасии хлипкий. И не солдат, допризывник тильки.

Николай Федорович положил свою руку на руку Галины и внимательно глядя на потупившуюся, присевшую у его ног женщину, сказал, вдруг перейдя на "ты":

- Прости меня, Галя. Я думал, ты смеешься над моими стремлениями, а ты...

- Это я-то смеюсь? Да нешто я без ума вовси? - быстро заговорила Галина. - Да я ж каждым вечером думку сердешную тильки и думаю. Как посею травку - настоящую лечебную думаю, как напою ею сокола ясного, как силушка вернется к нему. Настоящих щей сварю из свеженького, химией всякой не пахнущего. Молоком парным напою, не сепараторным, а как распрямится сокол ясный, может и ребеночка ему рожу. И вовсе не смеялась я. Тильки говорила так, чтоб видеть, как твердо решение, не передумается ли оно на полдороженьки.

- Оно твердое, Галина, не передумается.

- А коли так, коли так, не гони в соседи меня. Не предрекай суженого другого.

- Я не гнал тебя, Галя. Просто не предполагал о твоем согласии быть рядом со мной не только в коттедже благоустроенном. Я рад твоему желанию, Галя. Спасибо тебе за него преогромное. Я не предполагал...

- Чаму ж туточки не предполагать? Да какая баба от такого солдата решительного на сторонку глянет. Я про Анастасию как прочитана, как прочитала... Хоть и долго, по слогам читала, зато поняла сразу. Нам тепереча, бабам всем, надобно, как Анастасия становиться. Вот и решила быть тебе трошечки Анастасией. Нам, всем бабам, надо хоть трошечки становиться, как Анастасия. Нема еще солдатиков у нее, тильки допризывнички неокрепшие. Мы, бабы, и подкрепим их и выходим.

- Спасибо тебе, Галина. Так значит. Вы, Галина Никифоровна, читали... И осмысливали вечерами...

- Читала. Все книжки про Анастасию читала и думала вечерами. Тильки не надо меня тепереча как чужую называть. Давно попросить хотела. Лучше Галя я буду.

- Хорошо, Галя, как интересно Вы сказали, когда обиделись, да, как интересно: "Философию смерти вы знаете, а философии жизни вам еще учиться предстоит". Какое емкое определение двух противоположных философских направлений. Очень точное определение: философия смерти, философия жизни. Потрясающе! Анастасия - это философия жизни. Да! Конечно же это так, потрясающе!

Николай Федорович восхищенно, взволнованно и нежно погладив руку Галины, добавил: - Вы философ, Галина, а я и не предполагал.

Потом заговорил, обращаясь ко мне:

- Несомненно, нам еще многое необходимо осмыслить и с позиции философской, и с помощью изотерических определений. Я пытаюсь расценивать Анастасию как человека, человека - какими должны быть все мы. Но полноте восприятия ее как нам подобного человека мешают некоторые необъяснимые ее возможности.

Вы, Владимир, описывали эпизод, в котором она спасала на расстоянии людей от истязаний. Их она спасла, но сама, помните, сама потеряла сознание, побелела, и вокруг нее побелела зеленая трава. Что это за механизм, почему и сама, и трава вокруг побелели? Я не встречал подобного нигде, хотя пытался говорить с изотериками. Ни философам, ни физикам, ни изотерикам подобное явление не известно.

- Як же неизвестно, - встряла в разговор сидящая на полу у ног профессора Галина, - и чего тут задумываться, когда глазищи им выцарапывать треба.

- Кому выцарапывать, Галя? Вы что же имеете свое мнение и по поводу этого феномена? - удивленно спросил Николай Федорович, обращаясь к Галине.

А она тут же с готовностью и заявила:

- Так это же всем ясно как Божий день. Як на какого человека нечисть нападае, с известием каким поганым или угрозами, или злобою ругае, белеет человек. Бледнеет, значит. Тогда бледнеет, когда не отражает эту злобу, а в себе сжигает, переживает и сжигает в себе и белеет, тому много примеров в жизни есть. Анастасия эту нечисть и сжигает в себе, а травка белее, потому что помогать пытается, а по мне, так глаза нечисти всякой выцарапывать надобно.