Ку-ку

- Да живот вроде ничего, - всунулся Юрка. - Вы-то сами как, Леонид Григорьeвич?

- При чем здесь я?! - раздраженно бросил старик. - Я здоров, как бык!

Изя подошел к плите, налил в тарелку суп.

- Будете? - спросил он Габи.

Габи отрицательно покачала головой. Зато Юрка поманил его: давай.

-- Так что с ним случилось, с красавцем нашим?! - На террасе снова появилась Людмила Леонидовна. - Допрыгался?

Габи опустила глаза и медленно произнесла:

- Он был уже почти труп. У него значительный инфаркт.

- Да, наверное, ничего серьезного... - Людмила Леонидовна пошевелила пальцами, будто сушила маникюр. - Просто Виталия носится с ним!.. Вот у Сенечки был инфаркт, так его и до больницы не довезли... А это... - она опять неопределенно пошевелила пальцами.

- Почему вы выражаете такое зло против этого человека? - по-прежнему глядя в стол, выговорила Габи. - Вы злая!..

Юрка поспешно дохлебывал суп, чувствуя, что с минуты на минуту придется отчаливать, а до дому еще пилить и пилить.

- Габриэ-эль! - Людмила Леонидовна с улыбкой несправедливо обиженного человека развела руками. - Габриэль! Что с вами?! Вы у нас первый раз в гостях...

Габи вскочила, чуть не сломав стул.

- Аккуратней! - не выдержала Людмила Леонидовна.

- Я никогда есть больше здесь цу гаст! - отчеканила Габи и вышла с веранды.

- Что такое, что такое?! - забеспокоился Леонид Григорьевич.

Юрка успел еще пару раз черпануть суп, сунул в рот недоеденный бутерброд и встал.

- Изь, позвони мне! Я тебе книгу купил, как печки класть!

- Ага, - виновато сказал Изя, встал, чтобы проводить Юрку, но перехватил взгляд Людмилы Леонидовны и остановился. Тем более что Юрка жестом показал ему: не надо.

Габи шла быстрым шагом по дорожке. Юрка догнал ее.

- Не беги - упадешь!

- Теперь я хочу смотреть, как ты живешь! - вскинулась Габи. - Сейчас!

- Ну... - с усмешкой протянул Юрка. - Поедем. Только у меня не прибрано. Эх.. Жалко, пожрать не поели.

- Твои чувства низки! Что ты думаешь все время жрать! - И вдруг, неожиданно прильнув к Юрке, она замерла. Постояла так несколько секунд.

Юрка, не зная, что делать, погладил ее по чуткой тонкой спине, по голове... Затем она так же резко оттолкнула его:

- Я хочу, что мы наконец уже едем.

В поезде Габи укачало, и она заснула на плече у Юрки. Было очень приятно чувствовать совсем рядом ее душистую легкую голову. На виске под загорелой отполированной кожей пульсировала голубая жилка.

5

- Ну ладно, ладно тебе! - Михаил Васильевич заслонился от Коти, кинувшегося ему на грудь. - Не кормил небось? Я ему кашки овсяной приготовил из костей. Хрипуха твоя звонила. Я говорю, на дачу выехал... Еще тещенька. Справлялась, как живешь, что кушаешь? Наведаться обещала. И меня одним разом полечит. Свет включи.

Юрка нашарил выключатель, но лампочка перегорела. Юрка открыл дверь в комнату, включил свет. Тут только Михаил Васильевич углядел Габи. И несколько опешил. Потому что наговорил лишнего, а одет был недостаточно: под распахнутым тулупом синие китайские подштанники и такая же рубаха навыпуск.

Михаил Васильевич попятился, пытаясь запахнуться; на груди тулуп сошелся, а на животе не получалось.

- Прошу пардону, не приодет, не думал, что... барышня.

- Это не главное, - Габи улыбнулась, подошла к старику поближе: Здравствуйте. Я есть Габриэль. Из ГДР.

- Как, как?

Габи повторила свое имя.

- А-а-а, так это вы утром-то звонили? А я думал, кто ж так рано... Все больше к вечеру названивают...

- Ну, ладно, Михаил Васильевич, - перебил соседа Юрка.

- Так, так... - переводя взгляд с Юрки на Габи, забормотал Михаил Васильевич. - На отдых к нам или по службе?

- Журналистка она, - сказал Юрка, затягивая Габи в комнату. - В командировке.

Юркина комната неожиданно понравилась Габи. Понравилось, что квадратная, что с маленьким балкончиком на проспект Мира, который сегодня, к концу воскресенья, был тихий.

Из сыра и черствого хлеба Габи мгновенно приготовила в духовке вкусные крекеры. В сумочке у нее нашлись пакетики растворимого кофе. Она накрыла на журнальном столике и включила телевизор.

- Садись! - сказал Юрка и потянул ее на тахту.

Не глядя на него, Габи медленно приблизилась к стене.

- О, о!.. Вас ис дас?

На стене на видном месте зеленым фломастером было написано: "Я тебя очень, очень, очень люблю!"

- Кри-пу-ха?!. Шшайсе! - прошипела Габи и трагическим движением опустилась в кресло.

Юрка уже знал, что это самое грубое у немцев слово, хотя в переводе на русский оно было довольно безобидное.

- Не сверкай очами, Габи, - пропел Юрка и погладил ее по голове. Хочешь, я тебя в маковку поцелую? А это дело мы замажем. Это же просто так... Наскальные надписи. Давай лучше покушаем.

- А старик? - Габи кивнула на дверь.

-- Можно позвать. Михаил Васильевич!

На крик в комнату ворвался Котя.

- Найн! - Габи отпихнула его перепачканную овсянкой морду. - На-айн, майн клинер!

В открытую дверь постучал сосед.

Михаил Васильевич был в помятом костюме с галстуком. В руке он держал розовый графин.