Снег с дождем хлестал в Первомай,Поскользнулся и чуть не попал под автобус я.Проехал по галоше моей трамвай,Галоша превратилась в ленту Мёбиуса.Намотал эту ленту кой-какНа чуть не отрезанную ногу тощую.Хотел на парад бежать, да никак —Вывернулся наизнанку я с этой галошеюИ оказался везде.И сразу мне стало всяко,Даже не двояко или трояко,А как-то двадцатиряко.Будто я, нарисованный,Скольжу меж людей, спрессованный.Словами не передать,А если и передать,Ничего никому ни за что не понять:Вот я сижу за столом на стуле,Над уроками спину сутуля.И смотрю на себя в окно,Где я другой, как в кино,Который толкнул девчонку,Которая взвизгнула громко,Уронила в лужу панамуИ зовет маму…И тут же большая гора,И я на вершине горы,Но эта гора – дыра,И я на дне той дыры,То есть дырогоры или городыры…Площадь, радостный праздник,Летают цветные шары,Мать говорит:– Ну что же ты, безобразник!На тебе,На тебе,На тебе,На! —Но это не мать, а жена.Трясет, на работу будит.И даже еще не жена,А то, что еще когда-то женою будет.Вонзила в спину заколку.А я взял веник и лезу на верхнюю полку.Завуч с тазом скатился,Вот ему и конец.Над мертвым мертвец склонился,Ощупал себя – и я мертвец.Что это?!Склеп или класс нашей школы?Сидим за партами без трусов.