Куба далеко? Куба рядом! 1978 (СИ)

— Если не пьет, то непременно начнёт и будет! — рявкнул Устинов. — К тому же, на вашу радость, скажу, что из-за Вас он уже пьёт! Мне только что об этом доложили! Уже сейчас вы довели парня до ручки! Он на грани. Мне включили последний снятый им музыкальный фильм на придуманную им песню — это же уму непостижимо! Волосы на голове встают дыбом, когда вникаешь, о чём там поётся. Да у парня на душе тьма беспросветная и кошки скребут! Вы загнали его!! Загнали перспективного и талантливого юношу в угол, не оставив никакой надежды! Чего Вы этим хотите добиться? Чтобы он на себя руки наложил?

— Мы следовали строго букве закона, — ровным тоном отверг претензии Суслов. — Насколько я знаю, никаких противоправных действий в отношении Васина не предпринималось и не планируется. Всё только по закону.

— А решение Совмин — это, по-вашему, не закон уже?! Все, Вы слышите меня — все, министры решили поддержать всё, что связанно с творчеством этого юноши. Все! Решение было принято единогласно! Вы же сами присутствовали на том совещании и прекрасно видели, что там было. Никто не возражал и ни один не воздержался! И Вы в том числе. Решение было принято коллегиально! Слышите меня — принято! А теперь что получается? Все министры за, один Вы с Андроповым лезете поперёк! Как такое понимать? Это вы что, саботируете решение Совета министров СССР? Не много ли вы на себя берёте?!

— Дмитрий Фёдорович, успокойтесь, пожалуйста. Никто ничего не саботирует. Просто этот неуёмный Васин наделал много глупостей, которые мы пытаемся помочь ему исправить. Так получилось, что все его негативные действия в одночасье всплыли именно сейчас. Это просто случайность — вот и всё.

— Сами всплыли? Или всё же Вы им, совместно с Юрием Владимировичем, всплыть помогли?

— Причём тут вообще я или Председатель КГБ? У нас что, других дел нет, как заниматься только этим Вашим Васиным? — резонно заметил Секретарь ЦК. — Всё о чём Вы мне рассказали и все претензии, которые высказали, лично со мной никак не связаны. Это всё работа товарищей на местах. Причём, заметьте — неплохая работа. Товарищи, не обладая всей полнотой информации, оперативно выявили нарушения и вовремя среагировали на них.

— Оперативно… Выявили… Среагировали… Вы, Михаил Андреевич, не на докладе Политбюро. Со мной можно проще. И я могу проще… Поэтому давайте в сторону отринем демагогию и решим вопрос раз и навсегда. Васин — наш человек! Запомните это! Он нам нужен и работает на благо нашей страны. По этому поводу, есть решение Совмин, и любой, кто действует вопреки общему решению, идёт против правительства. Надеюсь, теперь Вы меня понимаете?

— Я повторяю: лично я никакие решения Совмин не нарушал и никогда бы не нарушил. Более того, Ваши прозрачные намёки обидны, и я не намереваюсь в дальнейшем их выслушивать и разговаривать в таком тоне!

— А я не намереваюсь в дальнейшем, ещё хотя бы раз намекать! Если мои, как Вы сказали — «Прозрачные намёки» — не подействуют, я устрою такой непрозрачный намёк, что многим мало не покажется!

— Я не позволю с собой так разговаривать, — холодно ответил Михаил Андреевич, не собираясь терпеть угрозы.

— Вот и не доводите до этого! — чётко отчеканил Министр обороны и, заканчивая разговор, вновь повысил тон: — Мы поняли друг друга.

Секретарь ЦК, хмыкнув, аккуратно повесил трубку, налил из стоящего на столе графина в стакан воды, выпил её и, достав из тумбочки письменного стола папку с досье на Васина, открыв первую страницу, не громко в задумчивости проговорил сам себе:

— Ладно, посмотрим, как ваш гений проявит себя на предстоящем кинорежиссёрском конкурсе. А там поглядим…

Глава 34

27 декабря

В пять утра приехал друг Савелий, и мы начали грузить в его автомобиль весь мой скарб.

Вчера проснулся под вечер. Бабушка покормила меня цыпленком табака с гарниром в виде варёной картошки. После плотного ужина сели пить чай и я стал рассказывать о том, чем в последнее время занимался. Бабушка внимательно слушала, а я, освобождая от обёртки очередную шоколадную конфету «Маска», рассказывал какие планы у меня на будущее. Пару часов поговорив, решил продолжить сон, упаковав в коробки аппаратуру. Обернул её газетами и бумагой, чтобы не светить перед соседями и прохожими иностранными надписями, и улёгся спать.

— Бабуль, сегодня уже двадцать седьмое. Может с нами поедешь? До Нового года всего четыре дня осталось. Чего тебе потом на электричке-то ехать? — в очередной раз предложил я.

И в очередной раз получил отказ.

— Дом заморожу. Лучше уж приеду, как и собиралась тридцать первого вечером.

Тепло попрощавшись и поблагодарив любимую бабулю за помощь в «симуляции» и гостеприимство, сел в машину, и мы выдвинулись в сторону рязанской автотрассы.

— Ну как? Получилось? — наконец решил удовлетворить своё любопытство Сева.

— Да, нормально, — хмыкнул и рассказал в двух словах о том, как прошла операция.

За разговорами дорога до Москвы пролетела быстро и уже в семь часов утра мы были возле моего дома.

— Чего сегодня делать будешь? — поинтересовался друг, вытаскивая коробку с видеомагнитофоном.