Куба далеко? Куба рядом! 1978 (СИ)

— Мне тоже доложили. И я вновь удивлён такому олимпийскому спокойствию юноши, которое он проявил. Любой на его месте впал бы в ступор, застеснялся и дрожащим голосом стал бы отвечать на вопросы, постоянно путаясь в ответах. А этому всё как с гуся вода.

— Вот именно! Почему он так смело себя ведёт? Не понимает с кем разговаривает?

— Вы хотите спросить: глуп ли Васин? Мой ответ: нет — он не глуп. Далеко не глуп. А ведёт он себя так, лишь по тому, что не чувствует за собой вины. Другого объяснения у меня нет.

— Вины он не чувствует, — недовольно повторил слова собеседника Секретарь ЦК. — А следовало бы почувствовать. Ой, как следовало бы! Вы в курсе, что он, оказывается, не комсомолец вовсе? Он на собрании пионерский галстук нацепил. И это в шестнадцать лет.

— Да. Очень интересно, как такой прокол мог выйти, — согласился Председатель КГБ, действительно удивлённый этим фактом. Васин на слуху, он общается с иностранцами, ездит заграницу… и тут на тебе — в комсомоле не состоит. Серьёзный просчёт по многим министерствам и ведомствам. В том числе, как не прискорбно это сознавать, и его Комитет тоже не доработал в этом направлении.

— Выясняем, как такое могло случиться. А пока скажите вот что: что Вы ещё планируете предпринять со своей стороны, чтобы образумить этого не контролируемого подростка? Поставить его в рамки и русло законности.

— Как мне доложили сотрудники, которые работают с Васиным, на днях, ими была предпринята попытка «всучить» певцу для исполнения на конкурсе «Песня 1977» композицию на английском языке.

— Какую композицию?

— Одну из тех, что он исполнял на гастролях в Германии.

— И зачем это? — не понял Суслов. — Был бы скандал.

— Вот именно, — хмыкнул Председатель КГБ.

— Поясните.

— Как Вы прекрасно знаете, музыкальный конкурс транслировался в прямом эфире по всей стране. И не только по стране, но и в некоторых странах союзниках по социалистическому лагерю. Песня, исполненная Васиным на английском, автоматически выделяла бы его, как единственного певца, поющего на конкурсе на не родном для нас языке. В дальнейшем, через газеты и журналы, можно было бы смело показать нашим гражданам, что Васин завистник, преклоняющийся перед капиталистическим миром и эгоист, идущий своей дорогой. Мол: «Я не такой как все. Я индивидуум, и что хочу, то и делаю. Хочу от всех отличаться! Я самый умный!» Мы бы показали, что ему наплевать на русский язык, на коллег по музыкальной сцене, ровно, как и на советских слушателей, которые, в массе своей, английского языка не знают. Многим стало бы ясно, что Васин не плоть от плоти народа, а просто зазнавшийся юнец много чего о себе возомнивший. Реакция простых тружеников на постоянную критику постыдного выступления, которую мы бы освещали через газеты и телевидение, долго бы не заставила себя ждать. Неделя другая и Васина многие стали бы не хвалить, а ругать. И это бы, практически сразу, начало бы приносить свои плоды. Фактически, выступление Васина на языке капиталистического мира, должно было стать началом большой операции, по принижению популярности в обществе этого зарвавшегося певца.

— Вот как. И что?

— Да, собственно, ничего. Ничего не вышло, так как Васин просто не явился на конкурс. Словно что-то почуял.

— Может так, а может быть и не совсем так.

— Что Вы имеете в виду?

— То, что, возможно, Васина кто-то предупредил о готовящейся акции. Вы об этом не думали?

— Гм… Если честно, то нет. Ваша версия, конечно, имеет право быть, но, гм… Но она подразумевает, что кто-то из нашего аппарата работает против нас, снабжая Васина ценной информацией и предупреждая его о всех наших действиях, — недовольно произнёс Андропов, обдумывая с чего начать поиск вероятного «крота» работающего, разумеется, не на Васина, а на его покровителей из военного ведомства.

— Не знаю. Проверьте, — словно угадал мысли Суслов. — А пока будете проверять, мы для Васина ещё кое-что припасли.

— Вот как? И что же это?

— Я Вам при встрече расскажу, — произнёс Секретарь ЦК, не прозрачно намекая, что возможно потенциальный «крот» один из сотрудников правительственной связи.

— Договорились, — согласился Председатель КГБ и на секунду закрыл ладонью нижнюю часть трубки. Суслов услышал, как тот что-то ответил своему секретарю, а затем, вновь вернувшись к собеседнику, сказал: — Михаил Андреевич, мы с Вами, в общем-то, всё обсудили. Давайте тогда прервём наш разговор, а то меня срочно требует подойти к телефону наш Министр обороны.

— Лёгок на помине, — буркнул Секретарь ЦК и попрощался.