Куба далеко? Куба рядом! 1978

— Ага. Отлично. Нашёл, таки, певца, — произнёс мужской голос, на мой взгляд принадлежащий человеку средних лет. — Пусть заходит.

— Прошу Вас, Александр, — произнёс Евсеев, уступая мне дорогу. Я прошёл, и он обратился к партработнику: — Я пойду? А то там у меня целая эпопея.

— Давай, браток, иди, работай. Спасибо тебе, — произнёс невысокий толстячок и, махнув мне призывно рукой, вполне доброжелательно произнёс: — Проходи.

«Тычьте мне. Тычьте», — проскрежетал я зубами и, по столь знакомой дорожке, направился к очередному хозяину очередного кабинета.

Нужно сказать, что кабинет был обычный — типовой и за сегодняшний день подобные ему мне сильно примелькались. От предыдущих было совсем мало отличий. Точнее всего два: большой белый бюст Ленина, стоящий на прямоугольной тумбе и три красных знамени закреплённые в напольных подставках. Парторг же на деле оказался более взрослый, чем ожидалось изначально. Его возраст превышал порог в шестьдесят лет, а посему я вновь себе напомнил о человеколюбие, милосердии и о том, что молчание — золото.

— Присаживайся на стул. Давай знакомится, — между тем, произнёс весёлый мужичок, естественно, вновь «тыкнув». — Меня зовут Павел Павлович. Фамилия моя Таран. Ты можешь не представляться — твои ФИО я знаю. Скажу сразу, музыку твою я не слышал, но многим она не нравится.

Я решил придерживаться своему завету, а поэтому промолчал.

— Знаешь для чего я тебя пригласил?

Помотал головой в ответ.

— На тебя, Саша, жалоб очень много пришло. Вот, — открыл папку и показал, на лежащие там, исписанные чернилами, листки, пальцем: — Видишь сколько — целая кипа. Скажу честно, парень, я уж и не припомню, было ли такое количество кляуз, хотя бы на одного человека в нашем Министерстве. По-моему, на моём веку, такого не было. Ты посмотри, — вновь ткнул пальцем, — штук сорок и всё за один день. Я ещё пристально их не изучал, к разбору не приступал, так глянул немного, и скажу тебе, парень, что обвинения там не хорошие. Так что, если там хоть половина правды. Дела у тебя не важные.

Я тяжело вздохнул и шмыгнул носом.

— Но не переживай, мы здесь для того и поставлены нашей партией, чтобы честно и беспристрастно во всём разобраться. Даже не глядя, можно сказать, что как минимум половина этих доносов ложь. Знаешь почему я в этом уверен? Да потому что не бывает такого, чтобы вот так все скопом, в один день, стали жаловаться. Точно оболгать хотят. Но ничего, я уверяю тебя, мы разберёмся. А если информация, изложенная в жалобах не подтвердиться, будь спокоен, парень, мы этих кляузников непременно найдём и примерно накажем!

Вновь шмыгнул носом.

— Ну, что ты, Саша, молчишь? Интересно тебе о чём тут пишут твои злопыхатели?

— Угу, — позволил себе высказаться некий Саша.

— Основная претензия жалобщиков состоит в том, что ты аморально вёл себя на концерте, — быстро пробежал глазами парторг один из листков: — Вот пишут, что позорил звания комсомольца своими действиями, — поднял на меня глаза: — Признаёшь? Позорил?

Помотал в ответ головой.

— А говорят позорил, — он убрал один листок и достал второй. Глянул на него и, как будто бы в задумчивости, произнёс: — А также вот пишут, что ты пил с иностранной гражданкой и на концерте вы с ней пьяные упали в лужу. Было такое?

— Вроде бы нет, — не стал ни утверждать, ни отрицать я, хотя про лужу очень хорошо помнил.

«Блин, во косяк. Интересно, кто же стуканул? Там мало в тот момент народа было… вроде бы».

— А говорят, что да — упал в лужу и валялся там с ней вместе в обнимку. К тому же утверждают, что даже фотографии появились в европейских газетах, — вновь зачитал он и, подняв глаза, удивлённо спросил: — А вот это уже серьёзно! Это международный скандал! Неужели правда?

— Не знаю, но скорее всего нет, — окончательно обалдел я, проклиная грёбанных папарацци, которые раскопают любое грязное бельё.

— Но может быть и да? Так?

— Нет, не может такого быть. Уже давно арестовали бы меня, если бы я такое учудил. Согласны?

— Не знаю. А про иностранку?

— Иностранку то я знаю. Я ей песни написал, — вновь признался я и, видя расширяющиеся глаза, сразу же пояснил: — По требованию нашего Минкульт. Есть свидетели и контракт. А вот пить с ней, не было такого.

— Саша, Саша, ну кому ты заливаешь, — хмыкнул Таран, откинувшись в кресле. — Я тут работаю уже не первый год. Я прекрасно знаю, что певцы, да и вообще многие начинающие артисты, перед выступлением робеют и выпивают.

С этой прописной истиной поспорить было трудно, если вообще возможно. Пожал плечами и согласно кивнул — пьют, пьют, да ещё как…

— Но вот что я тебе скажу, браток, — посерьёзнел собеседник, — пить надо уметь! А раз не умеешь, то и пытаться не стоит. К тому же, одно дело пить перед концертом у нас, а другое дело за границей. Где были?

— В Германии.

— Тем более в Германии! ГДР наши союзники. Как там, кстати, в ГДР?

— Э-э… нормально. И в ФРГ тоже.

— Э-э, — на этот раз экнул визави, — а вы что и в ФРГ были.

— Да, были. А вы не знали?