Куба далеко? Куба рядом! 1978

На киностудии нас уже ждали. Я переговорил с прикреплённым к нам режиссёром и справился о работоспособности аппаратуры на морозе. «Всё будет работать как надо». Поинтересовался про реквизит. «Сейчас подбираем. Трое помощников художника по костюмам над этим работают. Разбираются и сортируют. Каких комплектов не хватит, завтра с других киностудий подвезём». А также спросил про актёрский состав массовки: «Список тех, кто нужен уже составлен. Завтра-послезавтра всех обзвоним. Ничего сложного тут нет. Так что на этот счёт беспокоиться не нужно».

— Отлично! — резюмировал я и вновь поинтересовался: — А у вас в реквизитном павильоне случайно нет какого-нибудь костюма зверя.

— Зверя? — переспросил режиссёр.

— Ну да. Зверя. Подобные костюмы надевают актёры на Новогодние праздники для детей.

Ответственный работник задумался, почесал залысину и, поправив очки, сказал:

— Гм, я думаю, что-то подобрать можно. Но разрешите поинтересоваться: зачем такой костюм в фильме о войне?

— Это не для военного кино. Это для других съёмок, которые мы будем проводить завтра с утра в Ботаническом саду. Вот список аппаратуры, которая для этого нужна.

Режиссёр взял его, прочитал, а потом, глянув на меня, удивлённо произнёс:

— Ну чёрный фон для экрана у нас есть, а вот инфракрасных приборов нет.

— Это вычеркните. Это с «Мосфильма» завтра прямо на съёмочную площадку привезут, — сказал Горячев и протянул режиссёру ручку.

Обговорив ещё некоторые детали, пошли на склад. Там, переговорив с кладовщиком, сумели-таки нарыть три костюма. Костюм слона нам не подошёл в виду его большой головы, костюм жирафа из-за длинной шеи тоже нам оказался без надобности, а вот костюм белки-переростка пришёлся как нельзя кстати.

— Это то что надо, — резюмировал мальчик, любивший животных. — Только хвост нужно оторвать — в смысле отцепить, а так для демонстрационного фрагмента этот облезлый «хищник» вполне сгодиться.

— Ну белки не совсем хищники, — произнёс всесторонне развитый режиссёр и, недоговорив, отвлёкся на подошедшую женщину, которая поинтересовалась нужно ли комплектовать зимней одеждой все комплекты, которые будут использоваться в короткометражке про войну.

Режиссёр вопросительно посмотрел на меня.

— Да, нет. Достаточно, наверное, будет десяти шинелей и пяти пальто. В них будут на заднем фоне ходить по платформе бойцы и некоторые встречающие, а наш герой в это время будет сидеть на лавочке и…

…и тут у меня моментально закружилась голова. Да так, что я аж присел, чтобы не упасть плашмя.

— Александр, что с тобой? — подхватив меня подмышку, удивился Горячев.

— Ой, Сашенька, что случилась? — тут же подбежала рыжуха в сопровождении Севы.

— Товарищи, всё нормально — переходный возраст. Голова просто кружится. Помогите мне, пожалуйста, куда-нибудь сесть. И попрошу чуть тишины…

— Конечно-конечно, вот здесь есть лавочка и кресла стоят, — засуетился режиссёр и меня, слегка поддерживая под руки, провели и усадили у большой капитальной стены. Судя по тому, что сидеть было мягко посадили на кресло, а не на лавку. Однако это не радовало. Как, впрочем, и всё остальное. Вот так в жизни, как правило, и бывает. Минуту назад я был счастлив, мир лежал у моих ног, я был, что называется, на коне, а вот теперь в полуобмороке сижу и ох**** от своей глупости. Тучи сгустились, и окружающая действительность вообще перестала радовать одного из многих мало адекватных жителей планеты.

И добил меня только что один небольшой фактор — погода. Точнее сказать — сезон года. В тот миг, когда я стал размышлять о шинелях, шубах и полушубках в чём, как правило, люди ходят зимой, меня словно обухом по голове огрело, а всё тело покрылось испариной.

«Какие нафиг шинели и шубы могут быть в мае-июне в Москве? Да и вообще, снег же кругом лежит! Как всё это может вписаться во временные рамки, заложенные в сценарии?!»

Да, тут я в своём сумасшествии переплюнул сам себя. Дело в том, что по сценарию дело происходит летом. Маленькая девочка в сарафанчике прибегает на вокзал встречать своего папу, который должен приехать с войны. Во круг же ребёнка идёт праздник. Солдаты и офицеры возвращаются. Их встречают семьи. Они обнимаются и празднуют Победу! Но Победу счастливые люди празднуют ту, которая произошла 9 мая 1945 года!!!!

А у меня снег… и шинели…

Вопрос: у меня вообще с головой как? Всё в порядке? Может быть лучше всё же к доктору? Может прилечь в больничку к частично ухайдаканным мной замам по культуре? Вдруг вылечат и я стану полноценным членом общества? Что на меня нашло, когда я решил предложить снимать фильм, который, по факту, зимой снять никак не получится? Что было в моей многострадальной голове?

Нужно было срочно исправлять ситуацию. Причём не просто ситуацию, а именно, что, безвыходную ситуацию! Абсолютно беспросветную, ибо такое количества снега, что намело к концу декабря не растопить никакими способами, кроме поливания напалмом. Идея конечно вполне перспективная, но я всё же сомневался, что власти города, да и страны в целом, мне разрешат палить напалм в центре Москвы средь бела дня.