Куба далеко? Куба рядом! 1978

«Тогда что же нам с тобой, Вася, делать? — сокрушался я, обхватив голову руками. Посидел так пару минут, взял волю в кулак и приказал себе собраться: «Соберись, тряпка!» А затем решил мыслить логически: — Итак… Съёмки отменить нельзя? Нельзя. Снег растопить нельзя? Нельзя. Тогда что? Тогда нужно чуть изменить сценарий! Как? Да очень просто, необходимо перенести место съёмки с открытого вокзала в закрытый. Но куда? Закрытых вокзалов для поездов в СССР этого времени попросту нет. Ну, тогда остаётся два варианта. Либо аэровокзал, то бишь — аэропорт, либо метро. — Обрадовавшись идеи, стал добивать я рабочую мысль: — Аэропорт — это слишком нереально для возвращения основной массы демобилизованных, а вот метро… а вот метро — это да…»

— Товарищ Горячев. У меня к вам очень серьёзное дело! Съёмки у нас назначены на девять утра 26 декабря в среду на Белорусском вокзале. Так?

— Да. Всё уже согласованно и нужные разрешения получены, — подтвердил тот.

— Так вот, место съёмок переносится с вокзала в метро на станцию «Комсомольская». Именно там и произойдёт встреча девочки и солдата. Что же касается съёмок на платформе, то мы используем архивные документальные кадры и вставим их в картину. Других вариантов просто нет. Поэтому съёмки начинаем двадцать шестого ночью, когда метрополитен закрыт, чтобы не мешать пассажиропотоку. Метро открывается в 5:30, у нас будет плюс-минус три часа. Успеем. Прошу вас срочно заняться получением необходимых разрешений. Товарищу Хмелькову я позвоню сам и всё объясню, — огорошил я куратора и, повернувшись к режиссёру, достал из внутреннего кармана пальто листок. — А Вас я жду завтра в восемь утра вместе с аппаратурой и реквизитом в виде белочки, автомата и описанной тут одежды по указанному там адресу. Вопросы товарищи ещё есть и всё всем ясно и понятно?

— Ну что теперь на студию? — спросила Юля, когда мы вышли на улицу.

— Погодите, ребята. Дайте отдышаться. Я сейчас чуть такой глобальный косяк не упорол, что вообще пипец… — тяжело выдохнул я и, подойдя к сугробу, порылся там, поискав снег почище, и, взяв в ладонь, вытер горящее лицо.

— А что там за проблема-то могла возникнуть? Может быть мы можем чем-нибудь помочь? — участливо спросил Сева.

— Да нет. Всё уже нормально. Я вовремя опомнился и исправил. А так вообще песец что могло бы получится, — вновь набрал я в руки снега.

А получится действительно мог «песец», ну или, как минимум, глобальный алогичный сюрреализм.

Сидит значит солдат, на лавочке. Один-одинёшеник. Демобилизовали его с фронта. А значит это конец весны — начало лета 1945 года. А вокруг все ходят в тулупах и идёт снег. Жесть… как же я так лопухнулся? Ну ладно я… Я человек без головы, ибо вновь обретённая молодость полностью оторвала мне её, но куда Хмельков-то смотрел? Он же сценарий вдоль и поперёк перечитал. Во всяком случае говорил, что перечитал… Так как же такой ляп можно было не заметить?! Просто апофеоз бездумности. И, кстати говоря, такой косяк мог сильно подорвать мой сверхпрофессиональный облик в глазах чиновничьего аппарата!.. Ох, как же мне повезло, что вовремя подошла женщина и поинтересовалась верхней одеждой. А то вместо предполагаемого триумфа меня могла бы поджидать глобальная катастрофа.

— Ну что отдышался? Поехали на репетицию, — вновь предложил Савелий.

В животе забурчало, и я вспомнил, что сегодня не завтракал. Сделал пробежку, быстро ополоснулся, а там и Сева с Юлей подъехали. Не хотел заставлять их ждать. А покушать бы надо…

— Да, поехали, — согласился босс и предложил: — Но сначала давайте заедем на Колхозную в мою любимую чебуречную и закупим там этих вкуснейших яств штук сто-сто пятьдесят, чтобы хватило всему коллективу. Помнишь мы с тобой пару месяцев назад туда заезжали.

— Да, — кивнул друг.

— Вот и поехали туда. А потом уже на базу. Возражения есть?

— Нет! — хором ответили рыжуха и мой адъютант.

— Ну тогда «го»! — скомандовал маршал, в моём лице, и мы погрузились в наш севиногопапымобиль.

Через полтора часа вся наша банда наелась от пуза. Запивали великолепные чебуреки, кто лимонадом «Буратино», кто лимонадом «Тархун», а кто и «Жигулёвским» пивом. Я, разумеется, как трезвенник-язвенник пил лимонад. Что же касается пива, то его я купил от щедрот, ибо очень был рад, что не попал в предполагаемый пи***! Купил десять бутылок для наших местных бухариков: Мефодия и Димы. Вот они сейчас его и попивали в прикуску с сочнейшими и вкуснейшими чебуречищами.

Закончив трапезу, поинтересовался, кто как будет проводить Новый год. Зря я это сделал. Все сразу же стали приглашать меня к себе в гости, обещая познакомит с мамами, папами и сёстрами. Отказывался как мог, аргументируя что Новый год нужно встречать в кругу именно своей семьи, а не чужой. В общем всем пообещал подумать и перешёл к более насущному.