Куба далеко? Куба рядом! 1978

— Кое-что, Александр, мы действительно обсудили, но, насколько я понимаю, сейчас речь идёт совсем о другом фильме. Давай не будем спешить, а посмотрим, что хочет нам продемонстрировать Павел Павлович и сделаем соответствующий вывод.

Никто не возразил, а посему все уставились на телевизионный экран. Там появилась заставка, после чего начался показ, на мой взгляд, вполне безобидного клипа. Запись явно велась с экрана и была перезаписана с телевизионной трансляции. Об этом говорил значок в правом углу. Поэтому качество было — так себе. Но, для неизбалованного зрителя этого времени, вполне себе удобоваримое.

https://www.youtube.com/watch?v=jPnzDxDdtn4

Продолжение мистического триллера будет через три часа (в +- 10:00 по МСК)

Глава 21

— Ну, товарищи, видали, как наши комсомольцы ведут себя за рубежом? Что скажите?

— А тут и говорить нечего! Отвратительное поведение Васина и других членов ансамбля на лицо! Как можно по столу с едой прыгать в сапогах? Да ещё и показывать это бескультурье на весь мир! Это же мерзко! Так обезьяны только танцевать могут, — недовольно отчитала меня Елизавета Андреевна.

Услышав про обезьян, я немедленно посмотрел на тётеньку, не подумав высказавшую своё «профессиональное» мнение и тут же завёлся.

«Обезьяны говоришь…»

Однако вовремя успел взять себя в руки, вспомнив врачей в белых халатах, кареты скорой помощи, носилки и еле дышавшие тела, тяжело вздохнул и, повернув голову, стал наблюдать за снегом, идущим за окном.

— Кто ещё? — посмотрел на собравшихся парторг. — Смелее, товарищи.

— Музыка у ВИА ещё туда-сюда, а вот слова непонятные, — произнёс, до этого молчавший, седовласый мужик.

— Плохая это музыка, товарищ Самсонов. И вы, как композитор, должны были это уловить! Не наша она. Вы на нашей эстраде слышали что-то подобное? И не услышите никогда! Вот завтра будут транслировать конкурс «Песня 1977». Вы думаете, там такие, с позволения сказать, песни покажут? Нет! Это же иностранщина чистой воды!

— Я, в общем, тоже согласен с товарищем Тараном. Музыка, действительно, не очень. Что же касается текста, то очевидно, что он на немецком языке поётся, а потому не понятна обычным людям. Вот у меня есть перевод, — он потряс листами, зажатыми в руке. — И тут какая-то чепуха. Вообще ничего не понятно… «Сложи шпагу — Эйхо, Эйхо! Покажи себя — Эйхо, Эйхо!..» * (Возможно не точный перевод припева песни Jubel (dArtagnan). *прим Автора

). Это же не логично. Одно дело сложи шпагу, а другое дело покажи себя. Логика тут, прямо скажем, хромает. Такое, что, нравится за границей?

— Судя по всему, да, — произнёс Самсонов, который оказался, к моему глубокому удивлению, каким-то композитором. — Неспроста же они целое лётное поле зрителей собрали.

— Одним словом — немчура… — вздохнул комсорг Московской филармонии.

— А я вот что хочу спросить: почему на тебе, Васин, школьная форма? неожиданно нахмурив брови, спросил Вереница не по теме. — Почему она вся сальная и заштопанная. Она же явно тебе мала! Почему ходишь как оборванец? Ты что и за границу так ездил? Хотел показать империалистам, что советские люди нищие?

— Нормальная одежда. По

служит ещё, — «проокав» произнёс я и поправил пиджачок. — А одежду я не могу купить, потому что мне зарплату не отдают. Павел Павлович в курсе.

— Да? — поднял бровь член ЦК ВЛКСМ и посмотрел на парторга.

— Это сложный вопрос, товарищи. И эту тему мы сегодня обсуждать не будем. Сегодня нас должно интересовать другое — отвратительное поведение ответчика. Хочу напомнить вам, товарищи, что Васин, вместе с другими артистами, был за границей и вёл там себя отвратительно. Мы получили множество сигналов о том, что, после безобразных выходок Васина, многие иностранные граждане до сих пор находятся в шоке. Его выходки обширно обсуждаются передовыми газетами Европы и даже Америки. На их телевидении уже вышло несколько программ, посвящённых тем концертам. Поэтому давайте, товарищи, вернёмся к музыкальной теме, а именно к этой песне. Такой странный текст, товарищи, по моему мнению, написан не просто так. Он написан, товарищи, чтобы мы с вами не смогли к нему предъявить претензии, потому что ничего бы из него не поняли. Что, собственно, и произошло.

— Это теория заговора! Такую формулировку можно применить к любому тексту, состоящему из букв. Даже самому нейтральному! — вмешался я в дискуссию.

— Какая ещё теория? Тут чистые факты! — буркнул Вереница, стараясь прижать милого Сашу к стенке неоспоримостью доказательств.

— Нет, товарищи, это как раз не чистые факты, а чистой воды теория заговора — «мандела» не даст соврать!