Куба, любовь моя…

«Па-ли-на», – повторил про себя несколько раз Эрнесто, засыпая. А еще, засыпая, он пытался понять, почему лицо этой русской девушки (женщины, поправил он себя, – у нее же ребенок, она же замужем) кажется ему таким знакомым. Она не похожа ни на одну из девушек, с которыми был здесь, в России, знаком Эрнесто. Волосы темные… Из-под белой шапки выбилась прядь темных волос – и это было очень красиво, хоть она и сердилась. Глаза светло-карие. Да, он хорошо запомнил именно ее глаза, точнее, взгляд – сначала огненный, а потом – добрый. И еще – ямочки на щеках, когда она улыбалась.

Проснувшись, Эрнесто уже знал: его новая знакомая поразительно напоминала красивую испанку со старинной фотографии, которая висела в бабушкиной комнате рядом с ликом Девы Марии. Бабушка Лусия никогда толком не могла объяснить, что это за дама. Говорила, «очень знатная особа, принадлежащая к древнему испанскому роду». Похвастаться своим родством с красавицей с фотографии она не могла: родители ее были бедняками и в середине двадцатых годов вместе с детьми уехали из Испании в Новый Свет в поисках лучшей доли, в результате осели на Кубе. Лусии в наследство от родителей вместе с нехитрым скарбом досталась и эта фотография.

– Кто это? – спрашивал маленький Эрнесто.

– Донна Изабель, – отвечала не задумываясь бабушка.

Но в следующий раз она говорила, что это донна Алисия, или донна Марианна, или донна… – и называла еще какое-нибудь красивое имя.

В конце концов осталось только «донна». Донна притягивала своим туманным взглядом, неясной улыбкой, открытыми полными плечами, кружевами на груди – всем, что сохранил пожелтевший дагерротип; она будоражила какие-то непонятные потаенные чувства, став, вероятно, для Эрнесто символом красоты и женственности, хотя он этого, скорее всего, и не осознавал.

На следующий день, ближе к вечеру, Полина вышла из подъезда в надежде, что…

Нет. Никто ее не ждал.

Она шла по улице и жадно вглядывалась в самые дальние силуэты: вдруг какой-то из них, приблизившись, обретет знакомые черты. Но нет. Все прохожие были незнакомыми, чужими, ненужными. И Полина поняла, что не любит идущих навстречу. Она не любит эту улицу, не любит этот вечер, в который она вышла из дома единственно для того, чтобы встретить Эрнесто.

Поздно ночью, снова лежа без сна, расстроенная, не желая опять-таки признаваться самой себе, что причина ее переживаний – кубинец, которого она никогда больше не увидит, – Полина перебирала в памяти все, что уже случилось в ее жизни к этому моменту. Это было зачем-то очень нужно – как следует переворошить свое прошлое.

От автора

Когда я поняла, что поеду на Кубу (толком еще не осознав, зачем; знала, что надо, и все) и начала всем об этом рассказывать, нашелся один умный человек, литератор, который посоветовал мне обратиться в Кубинское посольство. И хотя позже этот шаг представлялся совершенно естественным и очевидным, сама бы я, скорее всего, до него не додумалась. Потом я не раз вспоминала Владимира Борисовича добрым словом.

В посольстве меня приняли прекрасно, пообещав организационную поддержку. Вышла оттуда совершенно счастливой: я люблю Кубу уже сейчас! А дома, читая многочисленные информационные материалы, которыми меня снабдили, проникалась все бОльшим и бОльшим уважением к этой стране. Мы ведь в последние два десятилетия практически ничего о ней не знали. Когда я пыталась в библиотеке найти ответы на «кубинские» вопросы, то обнаружила лишь несколько разрозненных статей, которые в основном были посвящены все тем же шестидесятым; о современной Кубе – почти ничего.

А современная Куба – это продолжающаяся борьба с Америкой, это (по-прежнему!) сохранение независимости и достоинства, это высочайший уровень ответственности за своих граждан: за их здоровье и безопасность.

В том, что все это – на деле, а не на бумаге, я имела возможность убедиться позже. А пока я с интересом читала номера газеты «Гуантанамера», распечатки выступлений руководителей Республики Куба. Читала и подчеркивала, по своему обыкновению, все, что особенно волновало. Вот кое-что из подчеркнутого:

«…В книгах не сказано, как делается революция и что такое революция; и в книгах не было написано, что этой маленькой стране придется в течение 45 лет противостоять самой могущественной державе, какая когда-либо существовала в мире, и эта держава не смогла победить нас силой своего оружия. Она знала, какую цену ей пришлось бы заплатить.

На Плайя-Хирон, где они недооценили наш народ, они не пробыли и 70 часов, и во время Карибского кризиса мир чуть-чуть не взорвался вследствие планов империалистической агрессии и твердости нашего народа. И мы выстояли все эти годы блокады и особого периода. Это народ-ветеран, народ боевой, и тут подготовлены огромные молодые силы, культурные и революционные, которые никто никогда не сможет победить.