Читаем Куба – любовь моя полностью

Мартина прибежала через полтора часа, припудренная, с обведенными тушью сияющими глазками. Радостно сообщила, что взяла два места на двенадцать часов сорок девять минут, схватила меня за руку и потащила в кафе.

– Я хочу тебя угостить, – сказала она.

– Я уже поел. Вон там, у палатки, – засопротивлялся я.

– Нет, нет, ты большой, тебе надо много. – Она даже притопнула ножкой.

Кафе включало в себя большой ларек на подиуме и штук шесть столиков вокруг него. Мартина усадила меня за свободный и пошла заказывать угощение. Мне стало неловко. «Позвонила бы маме и уехала себе преспокойненько на одиннадцать сорок, а то связалась, понимаешь, с престарелым авантюристом», – самокритично подумал я.

Мартина не заставила себя долго ждать. Передо мной она поставила большой бокал с соломинкой и картонную тарелку с четырьмя небольшими бутербродами. Все бутерброды были разные, но включали в себя, как основу, горку салата, обильно пропитанного соусом, и множество других аппетитных вещей в различных количествах, пропорциях и формах: тоненькие кусочки колбасок и ветчинок, завернутые в трубочки ломтики острого сыра, дольки лимона, листики красной капусты и салата, перчик в форме цветочка, зелененькие перышки лука и даже шпротина или квадратик балыка. Вся эта пирамида крепилась на хлебце тонкой, заостренной с одного конца, деревянной палочкой, а все сооружение больше походило на какое-нибудь экзотическое пирожное, чем на бутерброд. Себе она принесла мороженое и стакан ярко-желтого, как взбитый яичный желток, джуса.

Я потянул из своего бокала. Там оказалось виски, разбавленное содовой водой.

– Ой, Мартина! – погрозил я ей пальцем. – Зачем ты это? Зачем, говорю! Я бы сам мог купить. Сам! Понимаешь?

Я беззастенчиво врал. Виски, тем более в кафе, было здесь очень дорого, и я никогда бы не позволил себе этого. Конечно, потеря нескольких долларов никак бы не повлияла на наше с Сергеем положение. Но все же!

– Ты бизнесмен? – спросила она по-английски, а потом по-русски: – Что ты здьесь дьелаешь?

– Я крестный отец русской мафии, – сказал я и сделал зверское лицо.

Мартина чуть не упала со стула от хохота. Глядя на нее засмеялся и я.

– Мы играем в шахматы в Годонине. Это там, под Брно.

– Ты шахматист? – Ее удивлению не было предела.

Вопрос слегка озадачил меня. Я не знал, как объяснить ей, кто я, и сказал:

– Я тренер, – но так, чтобы она не поняла, шучу я или нет.

– Ты больше похож на тренера по штанге, – сказала она, надула щеки и показала рукой горку на своем бицепсе. Потом кивнула на мои бутерброды: – Скуси то.

«Наверное, «попробуй» – по-словацки», – решил я и осторожно отломил зубами кусок «пирожного». На вкус блюдо оказалось еще лучше, чем на вид. Лихорадочно дожевывая, я руками и глазами пытался выразить свое восхищение. Мартина смеялась, очень довольная.

Я был поражен переменой, произошедшей с моей знакомой. Озабоченная, растерянная девушка вдруг превратилась в хорошенькую флиртующую прелестницу. Она сидела чуть в стороне от стола, облокотясь на спинку стула, поигрывала ножкой и откровенно раздевала меня своими зовущими, подведенными тушью, глазами.

– Ты дозвонилась маме? – спросил я.

– Да, все окей, – кивнула Мартина. – Я сказала, что ты – мой спаситель. – Потом медленно повторила, боясь, что я не понял: – Я сказала, что ты меня спас. – И благодарно дотронулась до моей руки.

Я вспомнил, как она испугалась в метро, решив, что я от нее удрал, и, кажется, все понял. Она позвонила маме и рассказала свою эпопею с автобусами, чемоданами и поездом. Наверное, пожаловалась на чехов, которые обругали ее ни за что ни про что. Вот тут-то запаниковавшая мать и накрутила своего ребенка. Держись, мол, за русского – в этом наше спасение. Бугаина, говоришь? Веди его в кабак и угости. Хоть на последние гроши. Русские выпить любят, да и пожрать не дураки. За сорок, говоришь? Флиртуй с ним тотально, не маленькая уже. Мужчины в его возрасте за любой коротенькой юбчонкой на край света вприпрыжку побегут. У него жена, небось – старая лошадь вроде меня. А тут вдруг такой подарок. Молодое тело – совсем другое дело, дорогая моя.

Наверное, такой, или приблизительно такой, материнский наказ получила маленькая западная женщинка, воспитанная, что за все в жизни надо платить. В тот момент я почему-то был уверен в истинности своей догадки.

Я вытянул добрую половину виски из своего бокала и спросил:

– Мартина, сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Я ожидал услышать встречный вопрос, но Мартина оказалась человеком деликатным.

– Ты женат?

Я кивнул.

– А-а… – Она долго подбирала на потолке слова, красуясь тонкой шейкой, перевязанной, как ниточкой, одной единственной морщинкой, а потом спросила по-русски:

– У тьебя есть дьети?

Я вспомнил, как прижал ее – худенькую, упругую – в метро.

– Есть, – прокашлялся я. – Дочка. Учится в университете.

– Я тоже учусь в университете, – обрадовалась Мартина.

Мне не понравилась эта аналогия.

– Что ты делала в Лондоне? – спросил я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза