Куба – любовь моя

– Ювелирно, Серег, нам только в цирке выступать, – смеялся. Потом одевал ему шерстяные носки и шел заваривать кофе. Сергей тем временем копошился с рубашкой, прической и одеколоном. Приведя верхнюю половину тела в порядок, спускал ноги на пол, и я запихивал его распухшие, омертвелые ступни в кроссовки. Наверное, сегодня ему пришлось завести будильник как минимум на час раньше.

Я развернул коляску и покатил ее к лифту, раскланиваясь по дороге со знакомыми.

– Какой кайф, что не надо самому крутить колеса, – довольно сказал Сергей и протянул ко мне руки. Тыльная сторона пальцев пузырилась свежими мозолями, кое-где полопавшимися и мокрыми.

– Да Господи! Что еще за ужас такой! – у меня аж защемило сердце.

– Ты, моя папа-мама, уехал, а мне, вот, как говорится, пришлось побегать, – шутливо сказал он. – Горки здесь, понимаешь… Надо было рычажку сюда взять. Да кто знал?

– Ах ты, Серенький, мой Серенький, – растроганно сказал я. – Поехали быстрей. Я тебе сейчас кофе сварю.

Мне было странно, почему Сергей не спрашивает о стодолларовой бумажке и обратных билетах. Я тоже молчал. Как-то не хотелось сразу о грустном.

– Как там Гуляш? – спросил я, открывая ключом дверь номера.

– Цветет и пахнет твой Гуляш. Вчера Медича натянул и четыре часа не вылезал из туалета. От радости, наверное, – проворчал Сергей.

– Вот это да! – удивился я.

Медич – это тот международный мастер из Хорватии, с которым Сергей сделал ничью. В этом турнире он был лидером и еще никому не проигрывал.

– А как твои дела? – спросил я.

– Нормально. Сегодня был день доигрывания, а я отдыхал.

– Завтра последний тур. А кто-то кофе обеща-ал, – пропел вдруг он. – Ой, погоди, заправь сначала рубашку.

Я рассмеялся, заправил ему рубашку и пошел в ванную за водой.

– Рассказывай, – хитро улыбаясь, скомандовал Сергей и подкатил к столу, за которым я уплетал за обе щеки все принесенное им из ресторана.

– Грустно все, Серый, – сказал я и сделал серьезное лицо. – Облом по всем статьям.

– Ну уж и по всем статьям. А вазочка?

Он явно чему-то радовался и ерничал при этом.

– Может быть, кроме вазочки, – серьезно подтвердил я. – Впрочем, и здесь нет ничего веселого.

– Давай, давай, не тяни резину. Нам еще одно дельце предстоит сегодня провернуть.

Опуская излишние подробности, я поведал ему о своих злоключениях в Праге. А поскольку в процессе моего рассказа он отвратительно хмыкал, фыркал и мерзко ухмылялся, историю с Мартиной и вазочкой я только кратко обозначил. Выслушав меня, Сергей вдруг посерьезнел и подвел итог:

– Во-первых, я рад, что ты не попал в тюрьму и в целости и сохранности, как говорится, вернулся сюда. Во-вторых, я рад, что ты хоть немного отдохнул от такого зануды, как я. В-третьих, что Бог ни делает – все к лучшему. Считай, что билеты у нас на руках.

Я поперхнулся куском отбивной.

– Как это понимать?

– Все очень просто, Вовчик.

И Сергей рассказал, что, не дождавшись меня вчера вечером, сегодня утром поехал к Иржи Житеку наводить справки по телефону. Вдвоем они дозвонились до знакомых Вашека и узнали о моих неудачах. А также о том, что я уехал в Брно на шестичасовом автобусе.

– Ты представь, Вовчик, у меня матка опустилась, а Иржи смеется. Все, говорит, товарищ Калашников, останешься в Чехии. Я, мол, тебе помогу советскую шахматную школу открыть.

– Ну и…? – Я, кажется, начал понимать, что к чему.

– Я ему подвинул справочник, телефон, достал из тумбочки карту Чехии – ты же знаешь, он, как говорится, ни рукой, ни ногой – и через полчаса все проблемы были решены. Полазил по карте, выбрал оптимальный вариант, позвонил куда надо и забронировал нам билеты на послепослезавтра. Из Оломоуца поедем. В три часа ночи.

– А как же деньги?

– Дал сто долларов взаймы. Я в Москве наши бракованные обменяю у фирмачей и вышлю ему. Ты бумажку-то по злобе не выбросил? – улыбнулся Сергей.

Мне стало нехорошо. Я вспомнил свои полуголодные, бесполезные мытарства по Праге и затосковал. А что, собственно, произошло? За целый день не сумел решить проблему, которую два беспомощных человека решили за час? Так на то были свои объективные причины. Наверное, я просто устал.

– Что приуныл, Вовчик? – продолжал бодриться Сергей. – Видишь, как все здорово получилось. Иржи, конечно, мужик что надо. Туда позвонил, сюда… Зря, говорит, Володя уехал. Что он там один без языка сделает?

– Эх, Серег, – перебил я его. – Я ведь там еще бутылку заработал, да сдуру не взял. Сейчас бы она ой как пригодилась!

– Бутылка? – оживился Сергей. – Сейчас будет. И не одна. Ивана только надо пригласить, Седлачека. Помнишь? Антисоветчик.

– А как же. Местный Алехин в период запоя. Круто вы тогда с ним насчет чеченцев сцепились.

– Во-во, я с ним завтра играю. Хочу очко купить.

Я поначалу воспринял это как шутку.