Кубанская Конфедерация 4. Дальний поход

"Ветрогон" взял на буксир захваченный нами пароход и направился в сторону Калиниграда, древнего Кенигсберга. Однако побывать в этом анклаве нам не довелось. Следующим утром, где-то вблизи города Таллина, в проливе между береговой чертой и небольшим островком с труднопроизносимым названием, которое я не запомнил, нас встретили два вооруженных парохода, которые калининградцы выслали навстречу беглецам из Сестрорецка. Не знаю, какие у них были отношения с бывшим правительством СРР, но видимо, достаточно теплые, раз за ними вышла половина тамошнего военно-морского флота.

На пароходах Калининградского анклава имелась радиосвязь и после того, как вызванный на ходовой мостик Плетнев пообщался с капитанами этих судов, дело уладилось само собой. "Выборг" был передан встречающей стороне. Все спасенные нами люди и пленники были собраны на его борту и, пожелав беглецам, которые рассказали нам много интересного о положении дел в бывшей Ленинградской области, всего самого наилучшего, мы направились в гости к гатчинским военным. Курс на городок Систа-Палкино, где, по словам бывшего Верховного Комиссара СРР, сохранились подходящие для нас причалы.

Минули сутки и к полудню 1-го апреля "Ветрогон" подошел к этому населенному рыбаками городку под контролем войск ГВО. И первыми на связь вышла, так сказать, принимающая сторона. Мы находились от порта в шести милях, когда на мостике заработали динамики радиоприемника, и мы со Скоковым услышали молодой, но, тем не менее, уверенный в себе голос:

– Неизвестный фрегат УРО типа "Оливер Хазард Перри", с вами говорит береговой пост номер семь, Гатчинского Военного Округа. Назовите свою государственную принадлежность и цель вашего визита в территориальные воды ГВО.

– Ты смотри-ка, – услышав это, с уважительными интонациями в голосе произнес Скоков, – даже тип фрегата по силуэту определили. Красавцы!

– А то! Видать давненько за нами присматривают. Наверное, с самого утра от поста к посту информацию по рациям перекидывают. Организация, однако!

– Кто с ними пообщается?

– Я и переговорю, – подойдя к трубке радиотелефона, я нажал на клавишу передачи сигнала, и сказал: – Говорит капитан Отдела Дальней Разведки при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. Нахожусь на борту фрегата "Ветрогон". Иду в порт Систа-Палкино для установления дипломатических отношений между ККФ и ГВО.

Молчание. Береговой пост принимает решение, скорее всего, консультируется с вышестоящим командованием, и откликается только через несколько минут:

– "Ветрогон", понял вас. Вам разрешен проход к причалам порта Систа-Палкино. Вам требуется лоцман?

– Если гавань чистая и старые карты верны, то нет. Просим обозначить назначенный нам под швартовку причал сигнальными флагами или ракетами. В порту будем через пятнадцать минут.

– Старые карты верны, отмелей и затопленных кораблей можете не опасаться. Ждем вас.

Связь прервалась и, повернувшись к Скокову, я спросил:

– Сами с заходом в порт управимся?

– Да, осадка у нас небольшая, глубины здесь для фрегата подходящие, так что покажем себя во всей красе и не осрамимся.

– Точно?

– Да.

– Эх, хорошо бы, кабы так.

– Что-то ты нервничаешь, Мечник.

– Ну, еще бы, очередной шаг в неизвестность, и впереди контакт с самым настоящим человеком из Золотого Века.

– Это ты про лидера гатчинцев Маркова?

– Про него самого. Это надо же, человек пережил чуму, развал страны, хаос, варварство, дикость, еще не пойми что, и дотянул до наших дней. И не просто дожил, а смог организовать какую-то устойчивую структуру, которая хоть и не является гегемоном региона, но может дать отпор любому, кто на нее наедет. Плетнев, когда Маркова поминал, так про него рассказывал, что заочно проникаешься к нему уважением. Вот, например ты, Сергеич, многих людей знаешь из тех, кто Черное Трехлетие пережил, будучи уже взрослым и состоявшимся человеком?

– В живых никого, а когда был молодым, таких всего с десяток встречал.

– Вот! В живых никого не осталось, и я таких не очень много встречал. А этот до сих пор живет, и не просто так, а вполне неплохо себя чувствует и анклавом руководит.

– Плетнев не говорил, сколько ему лет?

– В этом году юбилей был, ровно восемьдесят.

– Солидно, – протянул Скоков.

За разговором, фрегат вошел в порт, и с одного из причалов в небо взлетела ярко-красная сигнальная ракета. Скоков приступил к руководству швартовой операцией, а я, пройдясь по боевым корабельным постам, выстроил на палубе взвод десантников и, дождавшись, когда фрегат прижмется к причальной стенке, в сопровождении Лиды, Крепыша и Лихого, спустился на берег.