Кубик 6

Выбравшись из болота, Эф третий лег на землю в полном изнеможении. Он лежал так с закрытыми глазами, и вдруг услышал голос флейт и стук барабанов. Это были люди длинной воли.

Звуки приближались, а скоро показалась сама процессия. Суверенные индивиды, держатели долгой воли плыли, покачиваясь в своих черных креслах. Третий вспоминал их дальние имена: Аш первый, Бе пятый (некогда бывший седьмым), Лю девятый (некогда переименованный из второго) и Лю четырнадцатый.

Было еще два кресла: в одном сидел Хо двенадцатый (чернобородый), а в другом, с откинутой спинкой, спало полулежа его рыжебородое второе тело.

Они увидели Эф третьего, и процессия остановилась.

— Хэлло! — воскликнул Аш первый.

— Хайре! — прокричал Бе пятый.

— Зиг хайль! — Лю девятый вскинул в приветствии руку.

— Харе-харе! — пропел Лю четырнадцатый.

— Хай так хай, — отозвался на приветствие Эф третий.

— Алё, — пробормотал Хо двенадцатый (рыжебородый), просыпаясь в своем кресле, а чернобородый в своем задремал, ни сказав ни слова.

— Ну что, намного ли стала длиннее твоя воля? — спросил Лю четырнадцатый.

— Еще как. — Третий вытянул вперед правую руку и показал у плеча ребром левой ладони.

Все засмеялись. Это был громкий могерический хохот. Третий тоже засмеялся.

— Принесите ему кресло! — приказал Аш первый.

И откуда-то появилось кресло с четырьмя носильщиками.

Третий сел в кресло и скоро задремал, убаюканный его равномерным покачиванием.

69

Отшельник Хо двенадцатый не был разговорчив, но когда на короткое время оказались рядом, сказал Эф третьему несколько слов признательности и несколько слов удивления.

Поводом для признательности было то, что Эф третий — именно он, Эф третий — по словам отшельника, помог ему выплыть на берег после крушения.

А удивлялся отшельник тому, что, уже выбравшись на берег, он, Эф третий, тут же бросился обратно в поток, где проплывали мимо восьмой (то есть человек Ю) и первый, то есть солдат. Они, эти двое, совсем не просили, чтобы их спасали, у них была надежная доска, за которую они держались, а солдат и сам мог спасти кого угодно.

— Нет, — сказал третий, не желая тратить время на изложение своего варианта развития событий, — я хотел догнать их, чтобы собрать нас вместе.

— Но ведь не удалось, — улыбнулся отшельник.

— Не удалось, — согласился третий.

— Не огорчайтесь, у меня есть предчувствие, что нам всем еще предстоит соединиться.

«И у каждого будет свой вариант истории», — подумал третий. Шесть вариантов, в каждом из которых он, Эф третий, и человек Ю по-разному действуют и по-разному сталкиваются друг с другом. Эти шесть представились третьему преломленными в гранях кристалла отражениями, призрачными сколками некоего стоящего за ними образа, который, в отличие от них, был действительно реален, и которого он, третий, не мог даже попытаться себе представить.

— Думаю, что нам сейчас по пути с этими людьми, — сказал отшельник, — но, наверное, не следует открывать перед ними наше знакомство.

70

Храм уединенного размышления был из белого кирпича с желтой крышей и зелеными колоннами. В храме, как водится, был Зал размышлений, а в Зале размышлений вокруг стола сидели люди длинной воли: Аш первый, Бе пятый, Лю девятый, Хо двенадцатый (чернобородый) и Лю четырнадцатый. Эф третий тоже сидел, между первым и пятым, отдохнувший, принявший ванну и переодевшийся. Свой халат он сменил на синюю одежду вроде кафтана, рукава которой у локтя и у запястья были стянуты ремешками с серебряными пряжками.

Сидевшие вокруг стола люди длинной воли спорили о том, чья воля длиннее.

— А что бы этому козлу, который пасется в кустах, вместо пары рогов приделать один посреди лба, — сказал первый, глядя в окно.

— И закрутить этот рог винтом, — сказал пятый.

— А к копытам приделать пружины для большей прыгучести, — предложил девятый.

— А рог нужно сделать не винтовым, а прямым и длинным, — сказал четырнадцатый, — и тогда наш козел в схватке будет брать верх над всеми другими козлами.

— Тогда это будет не козел, а единорог, — сказал Хо двенадцатый.

— Разве козел, сделавшийся единорогом, перестанет от этого быть козлом? — спросил Эф третий.

— А что вообще нужно сделать, чтобы козел перестал быть козлом? — поинтересовался девятый.

— Что, а главное — зачем? — поставил вопрос четырнадцатый.

— Господа, — недовольно произнес первый и постучал по столу рукояткой ножа, — я вынужден вам напомнить, что мы здесь собрались услышать не пустые вопросы, обращенные друг к другу, а сокровенные слова, в которых прозвучала бы мысль и воля. И не спрашивать, что нужно сделать козлу, а дать, например, ему во всей полноте реальности острые зубы в пасть и клыки как у собаки.

— А собаке, — подхватил пятый, — интересно было бы пристроить на лоб такой же длинный рог, как козлу, или даже два.

— И на лапы — кривые острые когти, тогда она сможет забираться на дерево, преследуя кошку, — сказал девятый.

— А черепахе приделать колеса к панцирю, — сменил тему четырнадцатый, — и тогда она сможет катиться вперед с чудесной для себя скоростью.