Кубок Афродиты

Он отогнал от себя неудобные грустные мысли,  закурил, чтобы перебить неприятный привкус, появившийся во рту, и стал  разглядывать первых соседей. Слева от него устраивалось семейство из мамы и двух светлых мальчиков-погодков. «Mutti, Mutti!»[2] и «Аch Du Scheiße!»[3]  обратили его внимание на немецкую маму: короткостриженая блондинка, топлес  уже недели две, лет тридцати с хвостом, мягким голосом наводила Ordnung[4], одновременно втирая масло в уже бронзовую кожу.  «Первый блин хорошо поджарился», - подумал он и перевернулся на живот.

   В полуметре от лежака приземлился воробей и зачирикал, глядя  в глаза; получив кусочек булки, птиц пырхнул крыльями и был таков. Но минуты через две вернулся с целой стайкой маленьких пестрых додиков, они дрались за крошки, пока все не получили свою долю, и даже самые маленькие, разочарованно моргавшие в начале, не занялись терзанием пятизвездочной булки. Сколько голодных нужно накормить, чтобы тебе простились грехи твои.

   Воробьев накрыла тень, они хором вспорхнули и, сделав вираж, улетели. На него глянула змеюка с разинутой пастью, высунутый язык подрагивал в такт движению: хвост был вытатуирован на лодыжке, змея оборачивалась вокруг ноги, голова клацала челюстью с мощного бедра. Приподняв голову, он увидел хозяина бедра: весь скроенный из треугольников мышц, голова бритая, золотая цепь в палец толщиной с патриаршьим крестом; рядом следовал похожий экземпляр, только вместо змеи у него был ангел с раскрытыми крыльями - на спине; тело ангела явно было скопировано из «Плейбоя», крылья взмахивали от движения лопаток. Прямо Орден трансформеров-крестоносцев какой-то. Пора окунуться.

    Выйдя из воды, он растянулся на полотенце. Пляж наполнялся, но столпотворения не было. Справа был причал с катерами, откуда уже отчалил первый с парашютным клиентом; сзади включили музыку – заработал бар. Уже десять. Мимо него прошли две девушки, крайняя, не поворачивая головы, стрельнула в него глазами. Зачем зря патроны тратить. Студентки, что ли. У них были похожие фигуры: угловатые плечи, почти полное отсутствие груди, плотные бедра. Длинные волосы,  светлые у одной и темно-русые у другой, слегка развевались от ветра с моря.  

   Взяв в баре кофе, он закурил и продолжил свои ленивые наблюдения. . Обычно люди ходят на одно и то же место у моря, и можно проследить за развитием коротких курортных романов, попытаться угадать, давно ли вместе пары, что их объединяет  и что  ждет впереди. Природа навязала людям  очень сложный ритуал для продолжения жизни, сколько нужно сил и времени для запуска простого, в общем-то, механизма воспроизводства, или дело в выборе оптимального партнера, а тут еще любовь, страдания, как мы выжили в этом Дарвин-отеле, черт его знает.

     Бычки-трансформеры стояли уже возле «студенток», они явно были давно знакомы: девушки улыбались, то и дело картинно поправляли волосы; парни руками звали их в море, те вырывались, шутливо хлопая фавнов по могучим плечам. Нимфы. И кто из них делает выбор. Девчонкам хуже – они не могут начать первыми. А ведь механизм заложен именно в них. Несправедливо, неудобно да и вредно для Дарвина. И кто больше страдает – Прекрасные Дамы или их трубадуры. Рыцари  должны обломать друг другу рога на турнире, чтобы заработать благосклонный взгляд, а Дамы должны сидеть в башне и делать неприступный вид, ощущая непрерывное тиканье механизма в низу живота.  И как подобрать ключ к этому механизму. И почему бы им не сделать «приступный» вид - ко всеобщему удовольствию. Как все сложно.

  Солнце уже давно намекало ему, что он находится в колыбели цивилизации, а не в центре развития трипольской культуры, белокурое семейство собирало вещи, хватит на первый день. Он коротко окунулся последний раз и, не надевая футболку, пошел перекусить в кафе.

     Вернувшись в номер и смыв соль, он включил кондиционер и блаженно растянулся на двуспальной кровати с планшетом; через десять минут планшет заснул без сновидений.