Кубок Брэдбери-2021

И Ухэл учил. Год за годом учился жить один, орудовать топором, служить Богам без молитвы. Учился охотиться, собирать травы, выращивать овощи и заботиться о скоте. Трижды шаман отправлял Ухэла в мелкие деревни, где не было своего палача, чтобы казнить преступника. И каждый раз юноша безукоризненно справлялся. И когда спустя годы шаман сказал Тургэну, что палач в его родной деревне скончался, Ухэл стал собираться в путь.

К тому времени как раненый Ухэл добрался до дома, он потерял много крови. Голова его кружилась, а рука с трудом удерживала топор.

– Охин! – его крик походил скорее на хрип. Он боялся, что девочка спит и не услышит его. – Охин!

Ему повезло. После второго зова дверь с шумом отворилась, и дочь выбежала во двор.

– Я ранен, – уже тише сказал мужчина, когда девочка подхватила его под руку. – Проведи меня в дом.

Вместе они добрались до кровати, и Охин помогла отцу улечься.

– Что случилось? – девочка едва сдерживала плач.

– Не время, – с трудом удерживая себя в сознании, прошептал Ухэл. – Спрячь топор… перевяжи меня потуже, Охин. Собери травы. Подорожник, календула, полынь, липа… сделай кашицу, положи на рану. Промывай каждый день… кипяченой водой.

– Да, Ухэл, – уже не сдерживая слезы, ответила она.

– И Коза… Охин, не забудь про Козу, – прошептал палач и потерял сознание.

Первое, что почувствовал Тургэн, – это запах. Пахло свежей древесиной и полевыми цветами. Было так непривычно вдыхать что-то настолько свежее, что ему даже захотелось чихнуть. Второе, что он уловил, – голос. Тонкий девичий голосок тихо напевал что-то очень мелодичное. Что-то о деревьях, реке и солнце. Ухэл никогда раньше не слышал народных песен, а потому он боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это удивительное мгновение. И лишь когда голос Охин затих, он слабо пошевелил пальцами, а потом постарался медленно открыть глаза.

В комнате, в которой он очнулся, царил полумрак – она освещалась лишь огнем от лучины в светце. У стены напротив его кровати стоял новенький стул, а на нем сидела дочь и что-то мастерила. Она не замечала пришедшего в себя Ухэла.

Палачу нестерпимо хотелось пить. Его рот настолько пересох, что, когда он его открыл, чтобы позвать девочку, ему удалось издать лишь сдавленный хрип.

Охин тут же подскочила со стула. Ее поделка упала на пол, а сама девочка, громко зарыдав, бросилась в ноги палачу.

– Живой! Слава Богам, живой! Я так боялась, Ухэл, я так боялась, что ты умрешь! – она подняла на него заплаканные глаза. – Что бы я делала, если бы умер? Пришел бы новый палач и выгнал меня! – она снова громко взвыла.

– Охин, – прохрипел Тургэн, – воды.

Девочка быстро подскочила на ноги и убежала через проем в другую комнату. Взглянув туда, Ухэл рассмотрел знакомые очертания их жилища. Через несколько мгновений вернулась Охин с чашкой воды.

– Пей. Пей, Ухэл, – она все плакала, но уже улыбалась сквозь слезы. Девочка помогла мужчине сделать несколько глотков. – Как хорошо, что ты сделал еще чашек. Они все же пригодились! Я была права! Я кормила батраков, Ухэл. Они, правда, в доме не стали есть, но я накрыла им во дворе. Ты видишь, какую комнату нам построили? Там еще сарайка для Козы! Она теперь спокойно по ночам спит. И еще я сказала им погреб выкопать. Прямо здесь, – она дважды топнула ногой, – под этой комнатой. Вот сделаем запасов на зиму, будет, где хранить. Ох, Ухэл! – девочка уселась прямо на пол. – Как же я рада, что ты живой!

– Спасибо тебе, Охин, – палач нашел в себе силы улыбнуться. – Ты спасла мне жизнь.

Девочка зарделась.

– Сколько я спал?

– Ты лежал в лихорадке треть луны. Бредил еще, жуть, как страшно было! Все просил тебе волосы заплести. И вот еще! – девчушка снова подскочила и выбежала из комнаты.

Что-то в памяти мужчины настойчиво всколыхнулось. Он лежал и смотрел в потолок, сполохи огня создавали странные узоры и совершенно точно что-то ему напоминали. И лишь когда Охин вбежала в комнату с плетеной корзиной, он все понял.

Тот лесной дом! Взрослая Охин и уже совсем старый он. Неужели Боги показали ему будущее? Может, так его вознаградили за послушание? Или это был сон?

– Я сбегала к реке и все твои вещи собрала. Вот, сложила в корзину. И еще оттуда пахнуть так плохо стало, и мухи слетелись. А потом я руку нашла… Ты же бусину хотел сделать, да? – девочка поставила корзину на пол и присела рядом. – Жуть, как страшно было, Ухэл. Прости, если я что нарушила. Вот!

Охин вытянула перед собой кулак, а потом разжала пальцы. В центре ее ладошки лежала белая, аккуратно вырезанная бусина.

– Я все, что осталось, в лесу закопала. Ночью, никто не видел, – совсем тихо прошептала она.

Ухэл снова улыбнулся. Его глаза щипало, и он убеждал себя, что все это оттого, что лучина начала чадить.

– Ты умница, Охин. Подержи ее пока у себя. Встану на ноги, и ты мне ее вплетешь.

Девочка просияла и спрятала бусину в карман передника.

– А что в деревне творится! Ухэл, мяснику волки ноги отгрызли! Аккурат в ту ночь, когда ты домой раненый вернулся.

– Живой?