Кубок Канады 1989 (СИ)

Где-то секунд через двадцать он не выдержал и упал, падая он схватился за мою руку так что мы оба оказались на льду. Вот только я сверху а он снизу.

Тут же к нам подскочили судьи и растащили.

Пока я ехал к штрафному боксу то аплодировал зрителям, которые меня поддерживали во время поединка, те ответили еще большими овациями.

Дверь бокса открылась и я уселся рядом с Майком.

Которой во время моей драки тоже сошелся на кулак с игроком Джетс. А через секунду к нам присоединился и Беллоуз. Судьи как раз закончили разнимать его и финна Ярвенпаа. Получилось так что вся моя тройка дралась одновременно. Тут уже впору говорить не о двойняшках а о тройняшках.

Следующая моя драка в этой игре случилась во втором периоде. И снова с Тольянетти. Вот же неугомонный хрен!

На сей раз этот защитник отправил на лёд Дарси Нортона, проспекта Миннесоты, которого команда выбрала в прошлом году и который играл в Каламазу. Силовой приём у Тольянетти получился очень грязный и Нортону понадобилась помощь чтобы покинуть площадку.

Я в это время уже был на льду и подъехав к защитнику Джетс громко, так чтобы все слышали сказал

— Ублюдок, еще один раз ты сделаешь что-то подобное я тебе все зубы выбью.

Краги снова летят на лёд и мы снова бросаемся друг на друга.

В этот раз у меня получилось сразу же захватить инициативу, плюс я еще и очень удачно попал апперкотом.

Тольянетти сразу поплыл через несколько секунд упал. Вырубил я его наглухо. Нокаутом.

Ну и на закуску я подрался с Хаверчуком. С капитаном Виннипега мы выясняли отношения уже под занавес матча, когда счтё был уже 3:9 и на льду творился ад. С обеих сторон дрались минимум по десять человек, включая вратарей. Наш второй номер, финн Такко и страж ворот Виннипега Реддик смотрели-смотрели на творящееся вокруг безобразие и всё-таки решили тоже померяться силой прямо в центре площадки.

Я в это время уже сидел на Хаверчуке и у меня на плечах висело сразу двое игроков Виннипега. Капитана Джетс я уронил очень надежно, не хуже чем Тольянетти во втором периоде а эти два козла пытались мне за это отомстить.

Судьи в это время растаскивали игроков на другой стороне площадки и до нас добрались с некоторым опозданием.

Так что меня эти уроды из Джетс успели хорошо помять.

Сотряс я точно поймал, может быть не прямо сейчас но по совокупности так уж точно.

Плюс сорванный ноготь, выбитые зубы и перелом двух пальцев правой руки.

В переломах впрочем виноват я сам. Слишком сильно колотил игроков Виннипега.

После матча мы все ожидали жесткой реакции со стороны Боумэна и Феррелла. Главная ударная сила Миннесоты на льду, её самое играющее звено вместо своей работы занималось боксом, как будто мы все тафгаи.

Тут любой тренер взбеситься. Кулаками махать могут очень многие а играть в хоккей на нашем уровне единицы.

Однако к нашему удивлению никаких дисциплинарных мер не последовало. Даже наоборот.

Я этого не видел, так как меня сразу после драки с Хаверчуком увезли в местную клинику, но главный тренер похвалил и меня и всех остальных за бойцовский дух и характер.

«Всё правильно. Эти ублюдки хотели нашей крови, а в итоге умылись своей. Я очень доволен тем как команда показала себя сегодня», — примерно это сказал Боумэн после игры.

Учитывая что как минимум один раз я вступился за игрока нашего фарма, и это не считая чисто хоккейный умений, у меня совершенно неожиданно образовался личный фан-клуб в Мичигане.

Домой в Миннесоту я улетел позже всех остальных. Меня оставили на ночь в больнице и на утро палата где я лежал вместе с Нортоном, у того тоже было сотрясение, только более серьезное, была буквально завалена цветами и письмами благодарности от болельщиков Каламазу Вингс.

В некоторых из этих писем я даже обнаружил признания в любви и как будут говорить в будущем нюдсы очень аппетитных фанаток. Вот такое вот странное проявление народной любви.

* * *

«Побоище в Каламазу», как назвали этот матч в прессе имело далеко идущие последствия.

Наш следующий матч был назначен на двадцать первое число, в гости к Миннесоте прилетел Калгари. Всё первое звено звезд не смогло принять в нём участие. Мои повреждения были наиболее тяжелыми но и Майка с Брайнам Боумэн решил поберечь.

Поэтому вместо игры все трое заехали в уже знакомую мне клинику Фэрвью, где всех троих положили в одну палату.

Утром двадцать второго числа ко мне приехал Валентин Михайлович Каменев, генеральный консул СССР в Сан-Франциско.

С его слов произошедшее в Мичигане вызвало небольшой переполох в посольстве, не каждый день советских граждан, да еще и несовершеннолетних, да еще и таких ценных для государства молотят в американской глубинке.

Каменеву было важно узнать что моему здоровью ничего не угрожает. Получив устраивающий его ответ от лечащего врача консул убыл, пожелав скорейшего выздоровления.

Визит консула это конечно важно но куда значимей лично для меня было то что на следующий день в Миннеаполис приехал лично президент НХЛ Циглер.