Кубок лунника

И, не раздумывая более ни секунды, потянулась всем своим существом к тканому полотну. Пестрому, красивому и равнодушному материалу, из которого был сотворен этот мир. Она проносилась над бирюзовыми лагунами, которых никогда не видела, и над красными каньонами, словно полными крови. Она услышала и увидела в одно мгновение всех, кто населял Этернию, почувствовала отголоски мыслей и чувств каждого живого существа – и это было больно, немыслимо и невыносимо. Так больно, что крик замирал в груди. И все это – только ради того, чтобы в хитросплетении цветных нитей нащупать одну-единственную, серую, с гниловатым привкусом ржавой воды нить. Она свернулась петлей и быстро подтягивала к тканой основе полотна нечто трепещущее, но уже утратившее способность сопротивляться.

– Я тебя не пущу туда, – выдохнула ведьма сквозь слезы, – возвращайся. Я отдаю тебе свою жизнь, столько, сколько понадобится, только возвращайся.

В груди стало жарко, и Малика, черпнув пригоршнями этот жар, выплеснула его на дрожащую бесцветную тень. Затем ведьма вообразила, что у нее в руке – обоюдоострый меч. И этим тяжелым, выпивающим все ее силы мечом Малика рубанула по натянутой нити. С хлюпающим звуком, словно щупальце, паутина втянулась на изнаночную сторону полотна, меч рассыпался прахом, а Малика…

«Я так устала», – сонно подумала ведьма, – «мне просто… нужно поспать… долго…»

Она висела где-то между явью и сном, не испытывая желания бороться дальше.

Потом серая муть, ее окружившая, качнулась – раз, другой. И рассыпалась.

Малика приоткрыла здоровый глаз и застонала. К горлу стремительно подкатила тошнота, но желудок был пуст, и поэтому ведьма ограничилась тем, что совершенно неприлично икнула.

– Вы можете подняться? Можете? Или мне вас понести на руках? – Брай Рутто не переставал ее тормошить, – ну же, очнитесь, госпожа Вейн. Пора отсюда уходить. Все уже ушли, но я же не могу вас бросить… Мой кузен этого бы не одобрил.

– Альвен, – прошептала она, – его нужно достать оттуда.

– К чему? – Брай пожал плечами, – прекрасная смерть для лунника. Со временем он вернется к Ночной Страннице.

– Он… жив… Брай, его нужно достать.

– Не обманывайте себя, госпожа Вейн. Давайте-ка, я помогу вам подняться. Не можете? Йоргг, ну тогда…

– Вы что, не понимаете? – Малика оттолкнула руки лунника, – он жив, жив! Его нужно достать оттуда, непременно!

– Госпожа Вейн, полчаса назад и Дэйнор, и мой кузен уже были мертвы. Тело Дэйнора нанизало на сломанное дерево, Альвен лежал в двух шагах на камнях. Вероятно, в момент падения он оказался сверху, а затем скатился с Дэйнора вниз, но само падение… Полученные в бою раны…

– Всеблагий! Прошу вас, послушайте меня.

– Вы просто бредите, – процедил Брай Рутто.

Он сгреб Малику в охапку, завернул в плащ и, ловко стянув плащ ремнями, перебросил ее через седло.

– Брай! – прохрипела ведьма, – я вас умоляю… я сделаю все, что угодно, только… вернитесь… туда…

* * *

Лекарь был молод и, как водится, весьма хорош собой. Он только что получил степень бакалавра Академии Объединенного волшебства, вероятно, чрезвычайно расстроился, когда вместо практики в Пражене ему было предложено отправиться в Ловенну, и чрезвычайно дорожил своейлицензией. Наверное, именно поэтому он никак не мог понять, как следует поступить с буйной пациенткой, которая не только не желала слушать его советов, но и выплеснула на него с таким старанием приготовленную микстуру.

– Госпожа Вейн! – от возмущения он едва не потерял дар речи. Потом затряс головой, и во все стороны полетели оранжевые капли испорченного снадобья.

– Я не буду это пить! – прорычала ведьма, вжавшись в подушки, – это снотворное!

– Ничего подобного, – в голосе лекаря явственно прозвучала обида, – я вовсе не собирался…

Тут Малика почувствовала укол совести. Ей вдруг стало жаль мокрого беднягу, которому, ко всему прочему, еще и костюм придется покупать новый. Ибо – как подозревала ведьма – изумительного цвета микстура мгновенно и намертво въелась в светло-серое сукно.

– Вчера меня тоже напоили какой-то дрянью под видом успокаивающего чая, и я заснула, – сварливо пояснила она, – мне нельзя спать, понимаете? И где, во имя Всеблагого, господин граф?

– Вам, моя дражайшая госпожа Вейн, теперь надо спать, спать и спать, – возразил лекарь. Он снял очки в тонкой оправе, аккуратно протер их носовым платком и водрузил их обратно на переносицу, – сон, госпожа Вейн – лучшее лекарство при душевных расстройствах, с которым мы имеем дело. Господин граф немного рассказал мне обо всех передрягах, в которые вы попали. И, пока вы спали, я взял на себя смелость подправить ваш драгоценный носик, подлатать лицо и разорванное ухо. Что поделаешь! Лунники. Они всегда такие. Чуть что не по нраву – сразу в драку бросаются. Но, к сожалению, нам без них не жить…

– А ребра? – хрипло спросила ведьма, – у меня было ребро сломано…

– Нет, с ребрами все в полном порядке, госпожа Вейн. Ну так что, будем лечиться дальше?

Малика покачала головой.