Кубок Нерона

У Бельмона обзор стал шире, и вот, когда машина въехала на самый гребень, перед нами во всей своей ошеломляющей красоте распахнулись горы, нависли над озером исполинской, зловеще грозной стеной. А через полчаса, свернув на боковую дорогу и одолев еще более крутой серпантин, мы прибыли на место. И Джейн не ошиблась. Взять напрокат горнолыжное снаряжение оказалось проще простого. Широкие яркие пластмассовые лыжи. Огромные, как у водолаза, ботинки из жесткого красного пластика. Спортивные брюки и пуховая куртка, то и другое красного цвета. А еще палки, очки и перчатки. Костюм, пальто и полуботинки я сдал в камеру хранения.

Неуклюже ковыляя в карикатурных лыжных ботинках, мы добрались до автобуса, который отвез нас к одному из лыжных подъемников. Народу там было немного. То ли сезон покуда как следует не начался, то ли энтузиасты–лыжники еще спали, берегли силы на после обеда.

Большая кабина бесшумно плыла вверх по обрыву. Время от времени слышался щелчок — сигнал, что очередная мачта подвески осталась позади. Долина исчезла далеко внизу, утонула в бегущих облаках. И вдруг вышло солнце. Озарило кабину, точно фотовспышка. Резануло по глазам, ослепило с непривычки. Гостиничный бой оказался прав. Высоко в Альпах было солнце, сверкало в снежных просторах, в мириадах кристалликов льда.

Подъем кончился, кабина скользнула в деревянный павильон, мужчина в синем комбинезоне распахнул двери, мы вышли, сняли свои лыжи из гнезд на наружной стене стальной гондолы.

— Момент истины,— сказал я и скрепя сердце глянул на кручи за «вокзальчиком».

Видно было далеко–далеко. Сказочный, сияющий белизной ландшафт — вершины и отвесные обрывы, округлые кряжи и мощные горные массивы. Вдали, словно гигантский собор, вздымался Монблан. Исполинский, блистающий снежный храм.

— Это здесь ты решила отправить меня вниз? — Я мрачно взглянул на Джейн, а она, в аквамариновом комбинезоне и сдвинутых на лоб снежных очках, только улыбнулась.

— Я все тебе покажу. Это ни капельки не опасно, главное — сохранять спокойствие и знать свои возможности.

— Тут у меня проблем нет. Уж что–что, а свои возможности я знаю. Поэтому есть предложение: давай сперва зайдем вон в тот ресторанчик и выпьем по глоточку красного вина. А потом спустимся в кабинке вниз, вернемся в Женеву и хорошенько пообедаем.

— Ну нет. Раз я тебя сюда привезла, ты останешься. Тебе полезно побыть на свежем воздухе и подвигаться. Надо как минимум сбросить килограммчик–другой.

Она задела больное место. Я знал об этом, но старательно делал вид, будто понятия не имею, что мне грозит ожирение. Впрочем, «ожирение» не совсем то слово, пожалуй, правильнее будет сказать «скрытая полнота». Надо следить за собой, есть у меня опасная склонность немножко переедать, если приготовлено вкусно. Излишествую с французским сыром, не могу расстаться с добрым красным вином на столе и уксусом в кладовке. А если двигаешься недостаточно, лакомства не сгорают, а потихоньку откладываются на талии.

— Мы будем кататься по синей лыжне, так что ты зря беспокоишься.

— По синей лыжне?

— Да, по самой простенькой. Есть еще, правда, зеленая, но это уж совсем для малышей и пенсионеров. Синяя для тебя как раз впору. Следующий этап — красная. Завтра, глядишь, и ее испробуем. А вот от черных держись подальше. Новичку они не по зубам.

— Может, начнем все–таки с зелененькой? Мне она как–то больше по душе.

— Не трусь. Вперед!

Она медленно заскользила вниз по белой лыжне. Длинными махами выписывала плавные зигзаги. С виду вроде бы ничего сложного, и я устремился за ней. Но быстро обнаружил, что на деле все отнюдь не просто. Главную трудность представлял сам мах. Я все время терял равновесие и падал, беззвучно чертыхаясь, когда сырой снег набивался в перчатки. Джейн смеялась, но разве от этого станет легче? Хотя смех был совсем не обидный, даже наоборот. Мягкий, теплый. Так смеется мать, которая учит своего ребенка. Прилежного ребенка — ему не очень–то легко, но он не сдается.

У нее определенно был педагогический дар. Немного погодя я начал усваивать технику, вспомнились давние навыки и умения. Таланты, дремавшие много лет. Ведь лыжи — как велосипед и коньки, подумал я, мчась по круче вплотную за Джейн. Стоит один раз овладеть основами, и они уже не забудутся. Что–то всегда остается.

Однако я поторопился с выводами. Слишком разогнался и на повороте упал, подняв тучу снега, и рыбкой приземлился спиной в сугроб.

— Ты не ушибся? — Джейн резко затормозила и с тревогой посмотрела на меня.— Больно?

— Только когда смеюсь. Нет, ничего страшного. Интересно, а что будет, если вдруг сломаешь ногу? На одной–то вниз не съедешь.

— Тех, кто сломает себе руку или ногу, подбирают вертолеты. У них тут целый конвейер. Настоящая фабрика. Вертолеты подбирают туристов на лыжне, отвозят их к стоящим наготове машинам «скорой помощи», а уж те доставляют пострадавших в больницы.