Кубок Нерона

— И ты подвергаешь меня такому риску? Вдруг бы я сломал себе что–нибудь, а? Ведь не один месяц в гипсе проваляешься, пока встанешь на ноги. А до тех пор будешь ковылять на костылях со здоровенной гипсовой глыбой на ноге.

— Ну, тогда бы я за тобой ухаживала. Сидела у постели и читала вслух. Кормила вкусными обедами и смешивала тебе превосходные мартини.

— Где тут поблизости камень? — спросил я. Мы расхохотались, и она помогла мне встать.

В этот миг послышался шум вертолетного мотора, из–за горной гряды поднялась огромная красная стрекоза с санитарными крестами на фюзеляже. Лопасти громадного винта взвихрили тучу снега, и поблескивающее металлом исполинское насекомое исчезло в долине.

— Легок на помине,— сказала Джейн, провожая взглядом вертолет.— Наверняка летал наверх, подобрал какого–то бедолагу с переломом. Как видишь, система работает. Ну, пошли.

Мы опять покатились вниз. Широкими, плавными махами. Дело шло на лад, все лучше и лучше. Светило солнце, я совершенно осмелел. Отбросил страх, увеличил скорость. Наслаждался быстрым спуском, умением контролировать скорость, скольжением лыж. Надо же — я владею инструментом! Тело и лыжи действуют в полном согласии.

Чуть ниже была расположена система небольших лифтов, на своих паучьих ногах они разбредались в разные стороны горного массива. Длинные штанги с круглыми сиденьями свисали с тросов, везли ярких лыжников к новым сюрпризам. Мы постояли в очереди, потом уселись каждый в свое кресло, резкий толчок вперед и вверх — и лифт заскользил ввысь.

Но вот подъем кончился, мы освободили свои кресла и стояли теперь на небольшом плато среди огромного горного массива. На многие мили вокруг — снежный простор, долины далеко внизу укрылись облаками, а здесь, наверху, воздух был прозрачен и ярко светило солнце. Словно конвейер, лифт подвозил новых пассажиров, которые разным стилем и с разной ловкостью съезжали вниз. Так или иначе мне стыдиться нечего, подумал я, глядя, как две пожилые дамы налетели друг на друга. Есть и такие, кто катается хуже меня.

Двое мужчин задержались на краю уступа. Вниз они не съезжали. Наверно, как мы, любовались видом. Медленно двинулись в нашу сторону. Один в темно–синей куртке и черной шапочке. Лицо закрыто большими очками от ветра и солнца. Точно маска ныряльщика. Второй в таком же ярко–красном костюме, как у меня. Мы что, брали их в одном месте? Он был без шапки, темные очки сдвинуты на лоб, волосы темные. Густые черные брови почти срослись над переносицей. Что–то смутно знакомое почудилось мне в этом лице. Где я его видел? В самолете? Вечером в ресторане?

И тут я вспомнил. Мы встречались в «Одеоне», в Нью–Йорке.

ГЛАВА XVII

— Ну, давай! — быстро сказал я Джейн.— Кто первый, тому приз. Я проголодался. Ты же видела ресторанчик внизу у лифта?

Но голод был ни при чем. Я испугался. На плато было почти безлюдно. Поток лыжников иссяк. Скорее вниз, к ресторану, к станции лифта, к людям и к безопасности. Потому что я не питал сомнений насчет того, зачем эти двое оказались здесь. Они следили за мной со Стокгольма, держали под наблюдением и дом и магазин. Отправились за мной в Арланду и в Лондон. Тем же самолетом прилетели в Женеву. Может, и не эти самые, но другие из их шайки. Организация большая, могущественная, в людях и деньгах недостатка не испытывает. А куш здесь ох какой солидный. Пятьсот миллионов долларов. Да и не только здесь, в иных местах тоже. С Астрид и с Карлосом их постигла неудача. Ничего они из них не вытянули. С антикваром из Стокгольма справиться будет легче, так они думают.

Джейн удивленно посмотрела на меня. С чего это v> я вдруг расхрабрился? Рвануть вниз по склону, соревноваться, кто вперед. Но потом она улыбнулась.

— Alright. Кто вперед. Приз — бутылка шампанского. И запомни: я предпочитаю «клико»!

Она помчалась вниз. Пригнувшись, зажав палки под мышками. Как профессиональный слаломист на состязаниях.

Я последовал за ней и тут только понял свою ошибку. С Джейн нас было хотя бы двое. Теперь же я был совершенно один, а горнолыжными навыками мне хвастаться не приходилось.

Я несся по лыжне, согнувшись чуть не пополам, пытаясь по возможности пружинить в коленях и икрах, когда в твердом снегу встречались неровности. В спешке я забыл надвинуть очки, и глаза от ветра слезились. Повороты я брал теперь куда ловчее, меня подгоняла опасность. Но увы! За спиной со свистом шли по трассе две пары лыж. Все ближе, ближе.

Я не оборачивался, боялся потерять равновесие и упасть. Тогда все для меня будет кончено. И вот они уже обходят меня с двух сторон. Ближе, ближе — и вдруг от резкого толчка в спину я потерял равновесие, сошел с лыжни и, упав навзничь, завертелся волчком, точно варежка на льду.

Они подъехали ко мне. Человек, которого я видел в Нью–Йорке, подал мне руку, помог встать.

— Что нам нужно, ты знаешь,— коротко бросил он.

— Нет,— соврал я.— И вообще, налетать на людей сзади — это свинство. Вот спущусь и сообщу куда следует.

— Да ну?