Кучум (Книга 2)

-- Будьте вы все прокляты! -- злобно выкрикнул тот.-- Ненавижу вас всех! Встретимся еще! Встре-е-е... -- и, теряя сознание, упал на землю.

-- Пошли, пока друзья его не вернулись,-- тронул Едигира за плечо Грибан Иванов,-- сам-то не ранен?

Но он лишь насмешливо глянул на сморщенное, покрытое пороховой гарью лицо Грибана и, ничего не ответив, пошел к гнедому, отирая на ходу сабельное лезвие.

Пополнившийся отряд Едигир вел обратно с осторожностью, не рискуя идти старой тропе, пробираясь прямиком через увалы и многочисленные речушки. Ночевали в глухом лесу, не разводя огня. Сам он почти не спал, прислушиваясь ночью к лесным шорохам и звукам. На вторую ночь пошел нудный, затяжной дождь, не стихавший всю дорогу. Лишь на третий день к полудню вышли к стенам городка. Сторожевые ворота, несмотря на дневное время, были наглухо заперты. Дождь хлестал по тесовым крышам, стекая по бревнам, вился тонкими ручейками по глинистой земле.

Узнав своих, сторожа открыли калитку. Они устало брели по раскисшим улочкам городка, тяжело поднимая ноги с налипшей на сапоги грязью, промокшие и голодные. Захлопали ворота, заворчали собаки и, прикрываясь от дождя кто чем мог, навстречу им выбегали люди.

-- Наконец-то вернулись, добрались, слава Богу!

-- А мы уж и не чаяли вас увидеть!

-- Заходите посушиться! Милости просим!

Женщины, утирая слезы смешанные с дождем, бросались к мужьям, обнимая и целуя, вели в дом.

Едигир шел впереди, изредка поглядывая на возбужденные радостные лица жителей городка. С каждым шагом ему становилось все горше от сознания, что никто не выйдет встречать, не кинется на шею, не потянет в теплый уютный дом, усаживая за стол. Снова появилась тупая боль в голове, о которой он забыл во время лесных странствий, смертельно хотелось спать.

Неожиданно он замедлил шаг. На краю дороги, прикрывшись от дождя куском старого уже насквозь промокшего холста, стояли Алена с Евдокией.

-- Заходи в дом, Василий! -- крикнула Алена. -- Ждем, ждем...,-улыбнулась Дуся.

Но тут он увидел спешившего к нему Ефима Звягина, шагающего широко и размашисто.

-- Воевода к себе звал. Там с твоих краев люди прибыли, сообщил он Едигиру, -- иди не мешкая.

Об отношениях с врагами

Из двух государей, которые находятся между собой в дружеских отношениях, следует прибегать к тому, с которым ищущий союза более дружен, и к тому, который является расположенным. Желающий победить должен применять шесть методов политики сообразно со своими силами.

С равными ему по силе и с более сильным надобно пребывать в мире. С более слабым может воевать. Ведь тот, кто воюет с более слабым, имеет успех, будучи подобен камню, разбивающему глиняный сосуд.

Если более слабый не желает мира, то следует вести себя, как будто покоряешься силе, или же применять хитрые методы, пока не представиться случай усилиться самому.

Если е равный не желает мира, то нужно причинить ему вред в той мере, в какой тот вредит государю. Ибо огонь сплавляет металлы и не может не накаленное железо соединиться с другим железом.

Из древнего восточного манускрипта

ТЕЛЬЮГАН*

Кучум не мог уснуть несколько последних ночей подряд. Сон не шел к нему, как не идет к блуждающему по тайге охотнику удача. Он долго ворочался, пробовал укрыться с головой, чтобы прогнать прочь ночные шорохи, доносившиеся в шатер снаружи, но ничего не помогало. Ему казалось, будто кто-то ходит вокруг шатра и все выбирает момент, ждет, притаившись рядом, а потом также неслышно крадучись, подберется к нему и задушит. Больше всего он боялся умереть именно во сне. Была какая-то жуткая закономерность в событиях, происходящих с ним, и сном, убегающим, как хитрая лиса от собаки.

Кучуму не верилось, что он наконец-то стал полновластным ханом и властелином сибирской земли. Когда вокруг были враги и приходилось порой засыпать в седле, то сон сам находил его, стоило лишь закрыть глаза. Теперь же, когда долгожданный мир и покой установились не только в Кашлыке, но и во всех соседних улусах, непонятное беспокойство овладело ханом. Он стал бояться смерти...

Лежа на душистых, слегка увядших ворохах травы, которые меняли для него каждый день, он пытался отыскать причину тревоги. Слово "страх" он боялся даже произносить и гнал его от себя Он мог его, это слово, применить к кому-то другому, но только не к себе. И чем дольше он оставался в полузабытьи, тем больше странных образов и лиц проплывало перед ним -- это были отец, брат, сестра, Алтанай. Иногда они появлялись все вместе, но чаще поодиночке, сменяя один другого. И с каждым из них он беседовал, пытаясь осторожно выяснить причины их появления. Но слова, произносимые ими, ничего не могли объяснить, не давали разгадки его бессоннице и ночному беспокойству.