Куда бежать? Том 2. Надежда

Из комнаты вышла дочка княгини Эмилия, увидев Тельнецкого, воскликнула и бросилась к нему в объятия после того, как сам Тельнецкий протянул ей руки. Старые друзья дружелюбно поприветствовали друг друга, девочка взяла Тельнецкого за руку и повела в комнату. От такого радостного приветствия у Тельнецкого сердце замерло, он вдруг представил, какую трагедию он мог бы принести в эту семью, и чуть мысль свою не высказал вслух: «О чём я только думал тогда?..»

Княгиня сидела за столом с сыном и ещё с двумя детьми, которые делали уроки. Увидев Тельнецкого, она улыбнулась и кивнула головой в знак приветствия. Эмилия, прижав палец к губам, усадила гостя в кресло у входа. Посмотрела на настенные часы и шепнула ему на ухо.

– Урок закончится через четверть часа.

Эмилия оставила гостя сидеть в кресле, а сама вернулась за стол и, подслушивая урок, тоже что-то писала в своей тетрадке.

Это были самые долгие четверть часа в жизни Тельнецкого. Даже в своей одиночкой камере он не испытывал такой жажды ускорить время. А сейчас ему даже хотелось выйти и не стеснять домочадцев и учеников своим присутствием, но как встать и покинуть комнату? Ответ: никак.

Гость находился в довольно уютно обставленной комнате с двумя кроватями, хорошо просматривавшимися за ширмой, столом для уроков посередине комнаты, видимо, предназначенным ещё и для гостей, с кухонным уголком и обеденным столом. Кухонный уголок был одновременно и источником тепла для этой комнаты. Вдоль дальней стены были аккуратно разложены колотые дрова, предназначенные для печки, в которой тлели угли.

На стенах были развешаны три картины, и, дабы не смущать учеников и учительницу, Тельнецкий стал смотреть на них. Он остановил свой взгляд на одной и стал пристально её рассматривать, пока не прошли эти долгие четверть часа. Но не изучением картины на самом деле был занят Тельнецкий. Он всё размышлял об этой прекрасной женщине, о том, как судьба её забросила в неизведанные края, как она осталась без средств к существованию, а после нашла в себе силы и стала, по всей видимости, домашним учителем или репетитором. Она свою гордость, свой статус княгини спрятала глубоко-глубоко, и вот занимается полезным для общества делом. Учит детей. Передаёт свои знания и манеры поведения будущему поколению. Не думаю, что многие княгини или князья могут так поступить, ведь большинство из них посчитают её поступок странным и неподобающим.

Урок закончился, когда Тельнецкий остановился на мысли, что со временем общество признает её поступок очень полезным и даже необходимым.

Эмилия вернулась к Тельнецкому, они опять обнялись, как и пятнадцать минут назад. Сын княгини тоже поздоровался с гостем за руку, сопровождая это действие приветливой улыбкой, но Тельнецкий не устоял и обнял его, как отцы обнимают своих сыновей после долгой разлуки. Он заметил, как сильно возмужал мальчик за последний год. Другой взгляд, другая манера подачи руки. «Становится мужчиной в прямом смысле этого слова», – подумал Тельнецкий.

Когда урок закончился, ученики захватили свои тетрадки, одежду и буквально пулей вылетели из комнаты. Княгиня встала, но не сделала ни одного шага. Ей было трудно справиться с эмоциями. Последние четверть часа она вела урок с большим трудом. Сдерживалась как только могла, дабы не прослезиться, а теперь, уже будучи на ногах, подавляла своё невероятное желание кинуться в объятия Тельнецкому. Воспитание взяло вверх, и Белозёрская всё-таки справилась с чувствами.

Со дня прибытия в родной город на протяжении восьми месяцев у неё были одни неприятности. Родители, которые проживали в этой комнате, скончались один за другим в течение полугода. Лечение, а потом и сами похороны, обошлись очень дорого для княгини. К похоронам её родители не подготовились и всё пришлось покупать. Тысяча рублей, которая у неё была ещё в Москве, улетучилась быстро, на похороны в большей степени и была израсходована. Немногочисленная родня перестала с ней общаться и оказывать хоть какую-то помощь. Родная тётя – пожилая женщина, что открыла дверь Тельнецкому, и та сдала ей комнату за десять рублей в месяц даже несмотря на то, что княгиня кормила её своими продуктами, стирала и ухаживала за ней. Княгине поначалу требовалась любая помощь, но сейчас она нуждалась только в одной поддержке – моральной. Материально семья как-то устроилась. Начался учебный год, появились уроки, а следом и небольшие деньги на питание и проживание. Княгиня унаследовала от родителей небольшой долг в сто шестьдесят рублей и ежемесячно возвращала по десять рублей. После постоянных ежемесячных выплат семья проживала на оставшиеся заработанные двадцать рублей.

Тельнецкий сам сделал шаг навстречу княгине, и она подала руку для приветствия. Тельнецкий поцеловал руку, от его нежного прикосновения княгиня не удержалась и всё-таки прослезилась. Дочка протянула матери платочек, хотя у княгини в руках уже был свой.

– Прошу меня простить, я от счастья. Я думала о вас и не верила, что вы нас посетите, – немного смущённо начала оправдываться княгиня.