Куда делся секс?

Одну мою одноклассницу (тогда мы уже закончили школу) подруга познакомила с другом ее парня. Они где-то веселились, она поехала к нему вроде как выпить, а через день в слезах позвонила и умоляла ее спасти. Сказала, что ее насиловали ночь и день. Мы туда приехали в ужасе, а она сказала: «Не, все нормально, я у него останусь». И потом еще с этим человеком встречалась.

Девушка из института искала такси, ее украли, насиловали впятером, а она после этого встречалась с одним из этих людей.

И эти женщины – они не извращенки. Самое странное, что они всего лишь чуть более сумасшедшие, чем обычные женщины. Просто мы воспитывались в такой культуре, где нечто подобное было… ну, ладно, не нормальным, но приемлемым. Насилие над женщиной как принцип – в том или ином виде. Насилие как изнасилование, насилие как унижение дома, насилие как бытовой сексизм вроде принятого мнения, что женщина глупее и слабее.

Женщина – это такой биопредмет, которым можно обладать, можно его испортить, можно его выкинуть или отдать другому. Очень редкие мужчины воспитаны без этих установок.

Но ведь самое страшное в том, что эта наша шовинистская лицемерная культура так хорошо придумана, что стыд и раскаяние за изнасилование испытывает жертва. Тебя напугали, тебе было больно, а ты еще и стыдишься этого.

Вот если человека ограбят и даже при этом побьют, он смело пойдет в полицию. А если изнасилуют – вряд ли. И не только потому, что тебя могут обвинить во вранье, как это часто бывает (мол, домой пришла, вино пила – ну и кто ты после этого?). А потому, что сексуальное насилие – это такая история, когда у тебя отнимают веру в людей. В любовь. В доверие. В секс.

Суть в том, что ты как будто с незнакомыми людьми делишься сексуальным опытом, что для многих уже стресс, но только этот опыт еще и унизительный. И страшный.

Это очень тяжело. Мало того, женщина еще и боится расстроить своих мужчин: отца, мужа, бойфренда, брата. Мол, я то справлюсь, я отряхнусь и пойду, а вот мужчина не оправится. Как же – в его женщину вошел посторонний мужик, это почти измена, а еще он, такой защитник, не смог обеспечить ее безопасность.

То есть даже в такой ситуации женщина все равно в первую очередь думает не о себе, а о своем мужчине. Спасает его. Бережет.

Поэтому раньше женщины и молчали. О том, что их насилуют дома, на улице, что насилуют посторонние, близкие. Женщины молчали, а мужчины наслаждались своей безнаказанностью.

Но время жертв прошло.

Мне жалко каждую женщину, вот буквально любую среди миллионов изнасилованных, и мне жаль, что они были так подавлены, испуганы, что они жили в таком обществе, где трудно и позорно было вести себя по-другому.

И я восхищаюсь каждой, кому хватило мужества преодолеть все эти страхи – и рассказать о том, что с ней случилось. Каждой, которая хотя бы попробовала наказать насильника. Каждой, которая даже про себя решила, что дальше так жить нельзя.

Мы не шлюхи. Не объекты. И не жертвы. Мы – люди, которым не повезло пережить насилие, но которые не собираются с этим мириться.

И пусть любой мужчина задумается над этим перед тем, как решить, что у него есть право и что законы стаи на его стороне.

Лекарство от жадности

– Португальцы неромантичные, – с кислым лицом произносит девушка.

Бедные португальцы. Почему-то они не нравятся русским женщинам? Другая приятельница считает, что они прилипчивые и скучные. Может, с ними, и правда что-то не так?

– Что значит «неромантичные»? – уточняю я.

Если честно, я ожидаю упреков в том, что они сразу зовут девушек в постель (чтобы заняться сексом).

– Они не дарят цветов… – она пожимает плечами с таким видом, будто ей говорить об этом противно.

На этом месте можно опускать занавес. Если мужчина не дарит цветов, он никуда не годится. Но, пока я думаю, в какой такой сатанинской женской библии были написаны эти правила, девушка продолжает:

– Для меня вот, если мужчина не платит за ужин, он не существует. Я тут даже кошелек с собой не беру, только десять евро на такси на обратную дорогу. Мол, ничего не знаю.

Она живет в Португалии пять лет. С 23 до 28. Это молодая женщина, которая самый подходящий для свиданий период провела в Лиссабоне. И ничего не изменилось в ее сознании.

Мне вообще кажется, что я разговариваю не с девушкой на 12 лет младше, а с женщиной старше лет на 20. Цветы? Деньги?

Я уже начинаю понимать, отчего эти девушки выходят «за своих». Это не такие «свои», которые читали Толстого и Достоевского, а «свои», которые сначала дарят цветы, а потом требуют, чтобы ты не пользовалась социальными сетями (этим со мной поделилась украинка, которая в Торреш-Ведраш работает официанткой).

Собственно, эта история не о разнице культур и даже не о русских женщинах в Португалии, а об удивительном, замшелом, устаревшем, как флоппидиски, менталитете русских девушек. В любой точке на карте мира.

Мы с приятелем недавно делали опрос женщин – что им нравится и не нравится в мужчинах. И щедрость была на первом месте (как «нравится»). На дворе XXI век, а женщины до сих пор расценивают мужчин как источник доходов.