Куда? и как?

Передовые муравьи побегут дальше, но недалеко. Лишь только почувствуют, что привычный запах уже не сопутствует им, сейчас же вернутся обратно, встретятся с фронтом армии и присоединятся к ней, чтобы сделать вместе с товарищами еще один шаг вперед по размеченному их же запахом пути — по следам забежавших вперед и вернувшихся пионеров. Затем новая волна разведчиков устремляется в неизведанное пространство и поспешно откатывается назад (не забывая, однако, прихватить по пути кое- какую добычу) — и вся армия делает еще один шаг вперед.

Так и путешествуют эцитоны подобно волнам прибоя, набегающим на пляж, с той разницей, правда, что морские волны облизывают вечно одни и те же камни, а эцитоны все-таки продвигаются вперед. Механику их движения сравнить можно еще и с гусеницами танка, которые машина сама под себя стелет. Так и муравьиные толпы, выбрасывая перед собой волны разведчиков и отзывая их тут же назад, наводят по бездорожью трассы, по которым «катится» вся орда.

Не одно только обоняние, конечно, помогает стадному чувству осуществлять свой контроль над индивидуалистами и цементировать стаю. Зрение также принимает в этом участие. Даже бабочки, которые нередко путешествуют очень рассеянными стаями, стараются в полете не терять по возможности друг друга из виду.

А там, где зрение не может уже помочь, например в тумане, лесной чаще или ночью в непогоду, животные мобилизуют свои уши и эхолокаторы (у кого они есть). Обезьяны, путешествуя в густой листве тропических деревьев, кричат друг другу «хэлло!» (на своем, конечно, обезьяньем языке). Перелётные птицы тоже все время перекликаются, если ночь темная и легко заблудиться.

Мычат и моржи в тумане, в хорошую погоду отменные молчуны. А северные олени не утруждают голосовые связки: их сигнальная система — сухожильный пеленг, как мы знаем, работает автоматически.

Итак, проблемы поддержания порядка в стае — выбор общего курса — решаются при групповом походе без особого труда. Сложнее установить, какими средствами каждый из мигрантов сам для себя избирает правильный курс. И если способы навигации пчел и птиц уже не представляют сейчас сплошной тайны, то загадочное чувство направления, которое руководит другими крылатыми путешественниками — саранчой и бабочками, по-прежнему для нас ещё tabula rasa.

Чувство упреждения

Крылатые насекомые, отправляясь в дальнюю дорогу, попадают в зависимость от одной очень капризной стихии — ветра. От него часто и птицы страдают, на пути же маленького насекомого он нередко ставит непреодолимые преграды.

Пчелы зависят от ветра меньше, так как далеко от улья не улетают, а потому и снос ветром у них невелик. Но саранче и бабочкам, преодолевающим нередко тысячи километров над морем и сушей на большой высоте, где воздушные течения особенно сильны, понадобились особые инстинкты, производящие помимо определения направления еще и поправку на ветер.

Значит, чувство ориентировки у бабочки более сложно, чем у птицы. Птице, грубо говоря, требуется установить одно лишь направление: куда указывает ее природный компас, туда и лететь. Ветер сравнительно мало отклоняет ее от курса. Только очень сильный ветер сносит и птиц, но тогда они обычно не летают.

Насекомых же далеко уносит в сторону и слабый ветерок. И при хорошей погоде они должны прилагать значительные усилия, чтобы ему противостоять. Саранче и бабочкам мало одного чувства направления (солнечного, магнитного или всякого другого), необходимо еще и чувство сноса, или, так сказать, упреждения, которое изменяло бы курс в соответствии с ветром. Иначе, если насекомое будет упорно лететь, скажем на север, а ветер все сносит и сносит его на восток, цель никогда не будет достигнута. Чтобы попасть на место назначения, нужно повернуть в данном случае на северо-запад под определенным углом к прежнему курсу. Величина угла зависит от силы ветра.

Правоту этих теоретических соображений подтверждают некоторые наблюдения.

Бабочки монархи — мы уже знаем — из года в год прилетают зимовать в очень небольшие по площади районы юга и даже на одни и те же деревья. Значит, летят они на юг не куда придется — лишь бы попасть в теплое место, — а преследуют более конкретную цель. Без поправки на деривацию монархи не зимовали бы на своих традиционных квартирах.

Наконец, некоторые исследователи собственными глазами видели, как насекомые при внезапном порыве ветра маневрировали в полете, меняя курс с учетом этой самой поправки.