Куда идешь, человек?

Но тут Фромм вступает в полемику со своим учителем Фрейдом. Он полагает, что потребность в гарантии и прочности бытия не обеспечивается материнской и отцовской любовью. Тут нужно что-то более высокое, в частности, ощущение собственных корней. Пушкин, например, помнил всех своих пращуров, начиная с Ратши, который был сподвижником Александра Невского. Сейчас в Японии начался настоящий бум родословном, все пытаются восстановить далекие истоки…

Каждый человек стремится отнести себя к определенной стабильной связи, возникшей у человеческой праистории. Фромм даже определяет такие формы «корневой», психологически прочной связи. От материнской любви исходит всепрощение, милосердие, любовь. От отцовской — различные формы авторитарного сознания: рассудочность, стремление установить иерархические отношения.

Американский философ полагает, что эти принципы матриархата и патриархата можно обнаружить не только в первобытном коллективе, но и в современном обществе. Одна форма человеческих связей генетически восходит к материнской любви. Она основана на свободной привязанности людей друг к другу. И речь здесь идет не только о родственных отношениях. Можно, например, испытывать глубокие симпатии к киногероине, полагая ее духовно близким человеком. Социологические опросы, проводимые в свое время Гостелерадио СССР, показали, что такой феномен обнаружился, в частности, при оценке образа Анфисы из телевизионного сериала «Угрюм-река».

А вот и четвертая глубинная потребность человека, отмеченная Фроммом. Это стремление к уподоблению, часто ведущее к идолопоклонству. Вот оно! Индивид, заброшенный в мир таинственных вещей и явлений, оказывается просто не в состоянии сам осознать назначение и смысл окружающего мира. Поэтому он нуждается в системе ориентации, которая дала бы ему возможность отождествить себя с неким признанным образцом.

Впервые такого рода механизмы были рассмотрены в психологической концепции Фрейда, которая возникла на основе наблюдения за ненормальными психическими процессами, а затем была распространена на обычную духовную жизнь. Фрейд рассматривал идентификацию (отождествление) как попытку ребенка (или слабого человека) перенять силу отца, матери (или лидера) и таким образом уменьшить чувство страха перед реальностью.

Современные исследования позволяют значительно расширить предоставление об этом механизме. Мир человеческих переживаний чрезвычайно сложен. В основе таких эмоциональных состояний, как любовь, нежность, сострадание, сочувствие, ответственность, лежит нечто такое, что неизменно предполагает взгляд не только на самого себя, но и на других. Ведь эти чувства по самому своему проявлению «открыты», «направлены» на иной объект. Следовательно, глубинная, трудно насыщаемая потребность человека состоит в том, чтобы постоянно видеть перед собой какие-то персонифицированные образцы.

Разумеется, человек прежде всего ищет их в ближайшем окружении, но может обращаться и к более широкому кругу. Оно так знакомо и подчас однообразно. Например, экран. Здесь творится необычный, иногда эксцентричный образ, в котором зримо воплощаются свои собственные представления о естественности, нежности, глубине чувств. Вот, например, образ купринской колдуньи, созданной Мариной Влади (1955). Скуластая, с прозрачными глазами, она пронзила сердца миллионов людей. Более того, повсеместно началось «движение колдуний». Образ так убедительно символизировал возвращение к естественности. Вот она, босоногая, с распущенными по плечам белесыми прядками, настоящее дитя природы…

Человек стремится понять самого себя. Все его попытки найти в себе специфически человеческое свойство или характеристику отражают в конечном счете действие механизма идентизации, то есть подобия. Но это чувство весьма редкий феномен. Это — удел избранных… Пожалуй, лишь чисто теоретически можно представить такую личность, которая проникла в ядро собственной субъективности, постигла себя, создала внутренне устойчивый образ своей субъективности.

Гораздо чаще человек — существо мятущееся, постоянно меняющее собственные представления о самом себе. Индивид живет в мире напряженных и противоречивых мотивов, стремлений и ожиданий. Ему постоянно нужна опора. Он поэтому соотносит свое поведение с персонифицированным образом. Девочки играют в дочки-матери. Это непреходящий, постоянно воспроизводимый ритуал игры. Юноши стараются походить на Леннона. Пусть зыбкая, но мода. Партийный работник стремится уподобиться вышестоящему… Кавалькады рокеров… Неформалы со своей эмблематикой… Люди пытаются выразить себя опосредованно, через систему сложившихся ритуалов, стереотипов, готовых образов.