Куда идут русские?

Такое же нездоровое метание наблюдается и по отношению к другим странам. То мы идеализировали Америку и сами мечтали втиснуться в ее тертые джинсы. Теперь поняли, что там тоже не все шоколадно — и давай поносить Штаты, культивировать антиамериканские настроения.

Еще герой Достоевского говорил: «Широк человек — я бы сузил», — очевидно, имея в виду именно человека русского. Вот и бросаемся мы в своей широте из крайности в крайность. Европейцы отмечают, что в общении с нами трудно выработать среднюю линию, найти компромисс. Может быть, этим мы в первую очередь их и пугаем.

«Не виноватые мы!»

Самое интересное — мы никогда ни в чем не виним себя. Начиная с повседневных бытовых конфликтов — виноваты все вокруг: вредная жена, злобная теща, непослушные дети, скандальные соседи, — но только не я. Вот и возникают (как на общих кухнях, так и на федеральных каналах) эти бесконечные ток-шоу, участники которых все валят друг на друга. То же самое и в общественной жизни.

«Да, вокруг идеала нет. Но я-то — совершенство», — уверен обыватель. И в большинстве своем не можем признать, что все наши проблемы находятся внутри нас самих. Потому что страшно. Иначе ведь получится, что и мы не идеал — тогда сама жизнь наша гроша не стоит. Проще пребывать в уверенности, что все вокруг — дерьмо, и только я — дивный цветок на этой навозной куче.

И такая душевная ущербность поощряется СМИ, которые подхватывают истерию и начинают радостно распинать очередного низвергнутого с пьедестала. Никто у нас не прав. Раньше всю нашу жизнь заели олигархи (Раскулачить и посадить!), теперь — чиновники (Жаждем их крови!) Даже Путин вынужден был вступиться за государевых людей: мол, не все они сплошь негодяи.

И я по личному опыту могу сказать то же самое. Просто в воспаленном сознании мы все время ищем врага. Лишь перемещаем фокус внимания с одного на другого. Кстати, это свойство прекрасно использовал Сталин: знал, что народ его репрессии поддержит. Никуда это не делось и в наши дни. Только скажи ату! — бросаемся грызть.

Реальные же враги — наша непримиримость, неумение понять ситуацию, нежелание думать. Все это говорит о незрелости народа, который еще не пережил свои юношеские метания. Да, по теории великого Гумилева мы еще не престарелые европейцы. Имеем остаток пассионарности — запас энергии, которая позволяет сопротивляться распаду страны, биться с обстоятельствами. Но, может, внимательно посмотрев вокруг, пора уже немного успокоиться?

Давайте будем аккуратнее в вынесении оценок и навешивании ярлыков. Трезво посмотрим на все обличительные кампании. Если бесконечное разглядывание враждебного мира ни к чему хорошему до сих пор не привело, может, пора всмотреться внутрь и изменить себя. А потом уже искать внешних врагов — благо в них недостатка тоже нет.

Не устану повторять: наша судьба внутри нас. Это развертывание того, что есть в человеке. Судьба целого народа — тоже. И если мы действительно великий народ, способный изменить свою судьбу, давайте уже начинать.

Часть IV. Что представляет собой власть?

Глава 1. «Чернильные души»

Коллективный портрет российского чиновничества

Как-то на дороге передо мной неопытный водитель остановился посреди перекрестка. Мгновенно образовалась пробка со всеми ее атрибутами: нервотрепкой, взаимными упреками и руганью. На другой стороне перекрестка в это время стоял гаишник. Проверял очередную фуру. Он и не подумал отвлечься, чтобы разрядить ситуацию, а продолжал невозмутимо исследовать содержимое кузова в надежде поживиться. Я подумал: чем не характерный пример отношения государственной власти к исполнению своих обязанностей?

Чиновников в России не любят. Называют их чернильными душами, крапивным семенем. А сейчас говорят даже, что они главные враги народа. На самом же деле они не враги, а плоть от плоти нашего общества, истории и государственного устройства.

Какие черты отличают нашего чиновника?

Россия прочно закрепилась в числе наиболее коррумпированных государств. Так уж сложилось исторически. Царь сажал воеводу на кормление, и тот, не имея официального жалованья, должен был самостоятельно обеспечивать себя. И конечно, те из его подданных, кто наиболее отличался на поприще щедрых подношений начальству, получали наибольшее снисхождение местного главы. А сама высшая знать, в свою очередь, демонстрируя преданность и политическую лояльность правящему самодержцу, могла рассчитывать на вполне осязаемые дивиденды. Отсюда и пошло.

Петр Первый, отменивший институт кормлений, сам нерегулярно и не в полном объеме выплачивал назначенное воеводам жалованье. Поэтому старая система, изжив себя юридически, продолжала существовать в реальности.