Куда он денется с подводной лодки

Мужики наперебой начали рассказывать, что накануне Леху поставили дежурным по береговому камбузу, хотя штурманов обычно эта повинность минует. Обидевшись на всю эскадру и испытывая здоровое чувство голода, свойственное молодому организму, Леха призвал в помощь своего друга Юрку – бариновского соседа, и вдвоем они провернули блестящую комбинацию по изъятию коровьей ноги с продовольственного склада базы.

Весь день она пролежала в раздевалке, завернутая в телогрейку, и слегка оттаяла – из-под телогрейки натекла кровяная лужица, которую друзья воровато затерли, когда забирали конфискат.

Затем встал вопрос, куда с этой ногой идти. У Лехи своей квартиры не было, а у Юрика жена дома, она по своей бабьей жадности просто экспроприировала бы ляжку буренки.

– Саныч, а так мясца охота, ты не представляешь. – Леха красноречиво чиркнул себя по кадыку. При этом за пазухой у него понятно звякнуло. – Я шашлык последний раз ел в одна тысяча... блин! Аж забыл, в каком это году было?!

Баринов тогда холостяковал, и друзья, что называется, удачно зашли. Да с таким-то закусоном они в любом доме были бы почетными гостями! Мяса в магазинах днем с огнем было не сыскать. Только куры, жутко воняющие рыбой. Поэтому выпереть ночных гостей у Баринова не хватило сил, да и желания не было, хоть и знал, что нога украдена и следы надо заметать по-быстрому, не дай бог, кто узнает, что моряки воруют и ворованное едят по ночам.

Приняв граммов по двести на грудь, друзья азартно взялись за приготовление «пистчи» – так Юрик назвал предстоящую трапезу. Решено было ногу распилить – в таком виде она в холодильник не влезла бы. Леха вооружился ножовкой, и работа пошла. Первые сочные кусочки аккуратно, чтобы не разбудить соседей, отбили деревянным молотком и кинули на раскаленную сковородку. Приняли еще по сотке. Закусили недожаренным, с кровью, мясцом. В общем, через час на всю лестничную клетку потянуло вкуснющим, с лучком и перчиком, жареным мясом.

Не успели съесть по второму кусочку и пропустить по маленькой, как в дверь позвонили. Баринов на цыпочках подошел и заглянул в замочную скважину. На лестничной площадке, закутавшись в пуховый платок, переминалась с ноги на ногу соседка Танька, за спиной которой маячил ее верный муж Антоша Сазонов – высоченный и худой, как глист.

«Ну и нюх!» – удивился Баринов. Потом сделал вид, что притопал из комнаты, шумно зевнул под дверью и притворно спросил:

– Кто там?

– Дед Пихто! – весело ответила Танька и нетерпеливо стукнула голой пяткой в дверь Баринова. – Илья! Открывай давай, хватит делать вид, что спишь! Гости у тебя. И мы со своим, между прочим.

Илья показал Юрику и Лехе жестом, мол, сворачивайте на хрен эту скотобойню, а то загремим под фанфары, и открыл дверь.

Сазоновы ввалились и сразу потопали на кухню, где разгрузили на стол принесенную с собой закусь – банку маринованных огурцов, вазочку с вареньем и пол-литру, в которой на один нюх коту плескалась какая-то сомнительная жидкость коричневатого цвета.

– Вот! – Танька победно жахнула бутылкой по столу. – Настойка на золотом корне, чистый спирт!

– Чистого не бывает! – пискнул Леха. И зря. Лучше б молчал! Сазоновы посмотрели на него, и ужас исказил их лица. Леха держал в руках окровавленную ножовку и сам был по самые уши в крови. Ногу он спихнул за обеденный стол, а вытереть следы крови не успел.

Баринов придержал заваливающегося на бок Антошу и цыкнул на завывающую волком Таньку:

– Тихо! Щаз жрать будем!

Я не буду! – Таньку трясло мелкой россыпью. – Я человечину не буду.

– Дура! Кто тебе сказал, что это человечина?! Ты чего городишь? – яростно зашипел на нее Баринов. – Леха, достань ты на фиг эту ногу, а то помрут сейчас оба.

Леха чертыхнулся и полез за стол, где была спрятана нога. Он ворчал при этом:

– То спрячь, то достань!

Когда он грохнул ногой по столешнице, Сазоновы пришли в себя.

– Ой, а мы услышали – гости у тебя, Илюха. А нам не спится. А тут еще мясом запахло, – защебетала пришедшая в себя бледно-зеленая Танька. – Я Сазону говорю: пошли в гости, вон у соседа уже и мясом запахло. Собрали чего – и к тебе. Атут... этот... Ну, чисто убийца!

– Дура ты, Таня, – спокойно и рассудительно сказал Юрик. – Ты что, нас не знаешь, что ли?

– Вас-то знаю, да вот только кто мог подумать, что тут столько мяса?! Мы думали, Илюха курицу жарит... Где взяли-то?

– Где взяли, там уж нету. – Юрик аккуратно перевернул кусочки мяса на сковороде. – Наливайте вашу настойку.

Танька засуетилась, накапала пахучей жидкости по рюмкам. Выпили. Мужики скривились. Хрен знает что! Гости аккуратно поедали мясо, а Юрик с сомнением рассматривал свою рюмку.

– Тань, это что за корвалол у тебя?

– Да это я настоечку сварганила, коленки от ревматизма мазать...

– Ты уверена, что это пить можно? – с сомнением спросил Баринов и тоже понюхал рюмку.

– Не боись! Оно как снаружи, так и изнутри полезно, – подал голос пришедший в себя после шока Антоша Сазонов.

Две сковородочки мяса умяли за милую душу всей компанией. И уже были все изрядно навеселе и говорили чуть громче, чем можно ночью, когда по батарее осторожно постучали.