Куда он денется с подводной лодки

Как потом выяснилось, ни я лично, ни мои товарищи, которым тоже от гостеприимства гражданских хватило удовольствий, не были против такого сладкого плена. Буфетчица Зина вовсю строила мне глазки и обещала взглядом еще бóльшие удовольствия. Это она первая озвучила мысль, которая нам троим закралась в голову: они нам просто завидуют!«Они» – это члены нашего экипажа, будь они трижды неладны!

В общем, прощайте, Зинаида, рад бы в рай, да грехи не пускают. Мы нетвердой поступью спустились в баркас, на котором сутки назад (во как! сутки, оказывается!) приехали в гости, и скоро нас встречал на борту родной лодочки весь исстрадавшийся экипаж:.

По нашим рожам было видно, что время для нас прошло с пользой. И если бы не гостинцы, которые мы доставили с теплохода, нами бы просто закусили!

Мы с Бобой, кроме гостинцев, привезли несколько канистр масла и бочонок домашнего вина, чем изрядно всех порадовали.

А вот помощника едва не прибили: вслед за его могучим телом на борт разгрузили ящики с капустой и сухофруктами. Капитан, посмотрев на все это, тем же баркасом отвалил на «Сванетию», откуда вернулся в хорошем настроении, поглядывая, как мартовский кот.

Я заподозрил Зинулю в измене и взревновал не на шутку, но не будешь же выяснять такие пикантные моменты у командира?!..»

* * *

Когда долгий день завалился вместе с осенним солнцем за дальний лес, Баринов оторвал свой онемевший от долгого сидения зад от жесткого стула. Подушка, подложенная под спину, упала на пол. Он потянулся за ней и чуть не сломался в спине.

– Мама дорогая! – сказал Баринов себе самому, схватившись за поясницу. – Вот она, писательская доля.

Он включил свет – яркая лампочка, забранная в плетенный из соломки абажур, вспыхнула под потолком. Перебрал исписанные листочки, сложил в аккуратную стопочку. Писалось ему легко и просто. Он не заморачивался над какими-то красивостями, просто писал как было. Дневник в прошедшем времени.

«Есть на подводной лодке такой специалист, заменить которого никем нельзя. Если командира может заменить старпом, помощника – минер, то доктора заменить не может никто. А ежели припрет – тем более. А припереть может кого угодно. Болезнь – она в званиях и погонах не разбирается.

Наш судовой эскулап Андрюша Соловьев – лучший из докторов, которых мне доводилось встречать на своем веку...

Дело было летом, на базе подводных лодок в Севастополе. Экипаж: готовился к сдаче первых курсовых задач. Впервые мы должны были доказать, что мы боевой экипаж:, а не сборная по бальным танцам. По этому поводу был объявлен оргпериод, а это значит – никакого схода на берег. Никто по этому поводу не роптал. Так как роптать бесполезно. И только каждый втайне от других мечтал хоть о глоточке холодного пива!