Куда он денется с подводной лодки

Доктор не исключение. Тоже сидит на лодке, на берег ни-ни. И тут ему приходит в голову гениальная мысль – сделать анализ воды в цистернах. Опять же – забота об экипаже и общей санитарии. Это его святая обязанность.

В общем, набрал он из каждой цистерны по бутылке воды и на доклад к командиру: мол, так и так, надо срочно в СЭС с водой, анализ положено раз в полгода делать. Дескать, и рад бы, но... обязанность такая докторова...

Кэп серьезность мероприятия оценил, слово «дезинтерия» из уст врача для него прозвучало как приговор. Представил, видать, экипаж, лежащий вповалку в бреду с коликами в животах, и очередь в гальюн, и доктора благословил, несмотря на правила оргпериода.

Доктор водички нацедил, переоделся и в город смылся. Вечером явился отдохнувший и похорошевший, с красивым блеском в глазах.

На следующий день ему понадобилось сделать контрольный анализ, и он снова благополучно ушел под этим предлогом с лодки. Мы стали догадываться, что ни в какую СЭС наш Андрэ не ходит, просто за углом избавляется от бутылок с водой – и все.

На наши провокации док не велся. Просто командовал заливать цистерны новой питьевой водой, снова брал ее на анализ и уходил в неизвестном направлении. Мы уже ему открытым текстом предлагали залить в его бутылки воды сразу из-под крана, на что Андрюха отвечал с яростью: «Нет!» – и уверял всех, что здоровье экипажа ему дороже всяких липовых показателей.

А мы сгорали от зависти, и чувство мести жгло наши сердца. Мы ждали, что час расплаты все-таки настанет.

Уходя в свой очередной поход с водой, гремя, как бомж, стеклянной посудой – пузырьками с водой «на анализ», Андрюха отловил моего трюмного и приказал к его приходу выкрасить в белый «докторский» цвет только что изготовленный по его заказу сейф для медикаментов.

Как только доктор скрылся с горизонта, я взял это трюмное тело за грудки и строго спросил: «Ты чей холоп, сынок, будешь? Мой или доктора?»

Ответ прозвучал однозначно в мою пользу. Тогда я приказал покрасить сейф в черный цвет, а чтобы всем было понятно, чей шкафчик, сверху эмблему приказал прилепить – рюмку со змеей.

Получился такой авангард, если я что-то смыслю в живописи, что Малевичу с его черным квадратом оставалось только завистливо вздыхать. А чтобы доктора паралич сразу не разбил, мы то произведение трюмного искусства простыней закрыли, как памятник. И ждем-с!