Куда приводят сказки? (СИ)

Официальная церемония награждения героев с последующим за ним балом произошла примерно через две недели, когда раненая воительница стараниями Румпеля и Энис наконец была поставлена на ноги. Само чествование прошло хоть и помпезно, но довольно быстро. Раздав причитающиеся награды за спасение отечество, Его Величество слегка удивил всех, озвучив несколько предложений о кадровых перестановках. Уже почти выздоровевший, но всё еще прихрамывающий Вальтц, озаряющей всех своей неизменной улыбкой, с радостью согласился вернуться к должности советника. Предложивший ему эту честь монарх безропотно проглотил язвительное замечание ехидной ведьмы, высказавшейся, что лучше уж Вальтц, чем еще один Митрос. Дженаро, расписавшийся в собственном неумении выбирать союзников, даже не обиделся, полностью разделяя её точку зрения.

Журьен с Гарланом тоже было предложено вернуться в ряды рыцарей, но эта парочка как раз отказалась возвращаться на службу, признавшись, что уже привыкла к жизни вольных наемников и охранников Сказки. Впрочем, предложение короля сроков годности не имело, и они в любой момент могли передумать. Парфе с Делорой сняли защитный полог, не позволяющий простым жителям находить их детище, ибо Люсьетт буквально на днях сняла все проклятия, и необходимость в подобном убежище отпала. Дела у предпринимательниц резко пошли в гору, да так быстро, что они были срочно были вынуждены нанять дополнительных вышибал и бухгалтера. Слава спасительниц государства привлекала в «Сказку» неиссякаемый поток клиентов, жаждущих посмотреть, в какой же обстановке вершились великие дела. Так что с каждым днём всё богатеющие компаньонки даже отказались от финансовой поддержки короны, пообещав обратиться в случае, если поток любопытствующих, наконец, иссякнет. Но по всем прогнозам это должно было случиться еще очень и очень нескоро.

Больше всего был шокирован избавившийся от проклятия и страдающий от своего невольного предательства Фритц. Извлечённый из подвалов, куда он был заточен еще в образе Варга, сын сэра Алкастера очень переживал, доставая всех навязчивыми мыслями о самоубийстве, дабы искупить содеянное. От него все отмахивались, посылая ко всем представителям местного фольклора, а не выдержавшая этого Люсьетт отдала прямой и недвусмысленный приказ: отставить мысли о самоубийстве и искупить свою вину путём верного служения. Его Величество, поддержавший идею дочурки, немного подумал и предложил сэру Фитцджеральду место его покойного батюшки. Ну а что, воин он отменный, а на стороне зла был не по своей воле. Обалдевший от такой чести бывший Серый Волк едва не грохнулся в обморок и неловко попытался объяснить, что недостоин такого и вообще у него не хватает необходимых знаний. План тут же изменился, и главой рыцарей был назначен сэр Олстри, тот самый суровый вояка, на своём горбу вытащивший с поля боя Журьен и Гарлана, а Фритц поступал к нему в ученики, дабы набираться опыта у бывалого воина. Новое назначение убеленный сединами мужчина воспринял с достоинством, пообещав за пять лет до своей отставки вырастить из юнца достойного и умелого начальника рыцарей Калдиры.

Покончив с официальной частью, Его Величество хлопнул в ладоши и объявил начало праздничного бала, что народ принял с куда большим воодушевлением, чем церемониальные обмены любезностями. Уставшие от внимания герои же незаметно смылись от шумного празднества на широкий балкончик. Первой не выдержала Мэй, чувствующая себя неуютно из-за сочувственно-восхищенных взглядов. Платье девушка наотрез отказалась одевать, отговорившись, что платья с её повязкой не сочетаются. Но большее внимание привлекала даже не сама повязка, а виднеющийся из-за неё ужасный шрам, проходящий вертикально от середины щеки до линии роста волос. Румпель сделал всё, что смог, но честно признался, что с пациенткой в таком состоянии у них был выбор либо спасти ей жизнь, либо сосредоточиться на пластической хирургии на мёртвой пациентке. Девушка в ответ на это лишь пожала плечами и согласилась, что лучше быть увечной, но живой, чем симпатичной, но мёртвой, однако раздражения от избыточного рассматривания её увечий это всё равно не отменяло. Карма, заметивший, что еще немного, и его ученица начнет кусаться, поспешно вывел её на свежий воздух подальше от любопытствующих взглядов. Следом за ними шмыгнули и не менее уставшие от пристального внимания Хранители, а за ними и соскучившаяся по друзьям Кира в сопровождении молчаливого принца.

— Вы скоро уезжаете, да? — с грустью вздохнула Кира, переводя взгляд с сидящей на перилах Мэй на заметно нервничающего Клода. Едва не лишившись возлюбленной, принц теперь ни на минуту не хотел от неё отходить и видел опасности даже там, где их и быть не могло.