Куда уходят чувства

Что касается того, почему меня там нет. Очень просто. Как минимум никто не предложил. Думаю, что основная причина в том, что кому-то необходимо, чтобы при первых лицах страны не звучали бы определенные мысли, для которых не пришло время. Подобных мне нельзя брать в публичное пространство с привязкой к определенным государственным структурам высокого уровня. Если бы я оказался в данном совете, пришлось бы меня просить не поднимать публично некоторые вопросы. Естественно, необходимо было бы объяснять мне, почему именно сейчас не нужно так делать. То есть пришлось бы посвящать меня в некоторые закрытые темы. А так как мне и так всё понятно, то получалась бы довольно странная ситуация. Происходила бы игра в молчанку. Со стороны смотрелось бы как типичная ситуация, когда человек вне власти что-то конструктивное говорит, а попав туда – постоянно молчит. Бывает и наоборот. Находясь во власти (значимые должности), молчат, а когда их оттуда выгоняют, то изгнанные вдруг прозревают и начинают критиковать власть. Возвращаясь ко мне. В моём понимании всё вполне логично. Меня это устраивает. Всё, что я хочу говорить, я и так говорю. Нет определенного государственного статуса, да и ладно.

Вы бы хотели быть советником президента по экономическим вопросам?

Как уже говорил, я хотел бы быть реальным советчиком президента. То есть, предлагая руководителю страны определенные решения, ты должен узнать, почему это не принимается. Если нет обратной связи, то и смысла в данной должности нет. Во всём должна быть логика. Я знаю алгоритм работы нынешнего советника (С. Ю. Глазьева), и такой формат мне не совсем подходит. Таким советником я бы не хотел быть. Всё что я хочу сказать президенту, я и так говорю (пишу письма). Пока этого достаточно. Да мне никто и не предлагал данную должность. Думаю, что в нынешней конструкции Сергей Юрьевич вполне подходит на эту роль. Важно, что президент в курсе всего происходящего.

Вы согласны с позицией Глазьева? С его основными тезисами?

Несмотря на то что у нас с Глазьевым есть общие хорошие знакомые в научной среде, я с ним никогда не встречался и экономические проблемы не обсуждал. Он в большей степени теоретик. Я всё же практик и реалист. Есть некоторые экономические вопросы, позиции по которым у нас совпадают. Они были мной названы еще до того, как его назначили на должность советника президента. Что касается стратегического видения, то думаю, что на 60 % я с ним согласен. В вопросах тактики не совсем разделяю его взгляды. Например, он предлагает накачать экономику деньгами. В моём понимании стратегически в этом плане он прав, но, исходя из нынешних реалий, это делать пока рано. Алгоритм должен быть следующий. Первое. Стратегия развития отечественной экономики. Всё должно быть посчитано на ближайшие двадцать – тридцать лет. Какие продукты (в широком плане) необходимо производить. Какие ресурсы для этого необходимы. Одним словом, нужен глубокий расчет. Что-то вроде государственного планирования. И не нужно настороженно относиться к госплану. Это что-то вроде необходимости мыть руки перед едой. Второе. После того как придет четкое понимание, что должно быть по истечении тридцати, двадцати, десяти и пяти лет, нужно создать условия. Естественным образом, это в большей степени целевое финансирование по основным позициям. То есть идет цепочка финансирования всего цикла производства (от средств производства до конечного продукта, с пониманием элементов его «распределения»). Третье. Одно из основных условий – это полный контроль над оттоком капитала. Иными словами, необходимо предотвратить ситуацию, когда выделенные средства (в конечном итоге рост монетизации экономики (денежная эмиссия)) могут быть конвертированы в СКВ. Банковская система должна контролироваться полностью. Четвертое. Уровень процентной ставки. Здесь всё довольно просто. Большие модернизационные проекты имеют значительный срок окупаемости (от 10 до 25 лет). Чем ниже ставка (как правило, до 5 %), тем больше проектов может быть запущенно. Экономисты эту зависимость хорошо знают. В принципе можно и при реальной ставке в 10 % сделать для проектов 3 %, но тогда бюджет должен будет компенсировать разницу между ставками (7 %). Но лучше для развития экономики в долгосрочном плане, чтобы эта компенсация была минимальной. По возможности – чтобы все эти процессы происходили при рыночной ставке, уровень которой был бы ниже 5 %.

Именно когда все эти условия сложатся, можно будет реализовывать предложения Сергея Юрьевича относительно целевого финансирования. Пока рано.

А что касается Нобелевской премии? Желание прошло?