Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

– Ну так слушай… Сейчас… Гм-м-м, я сейчас покраснею… «…Его сильные пальцы, поросшие черными волосами, заскользили по перламутровым пуговичкам ее блузки. Она застонала и…» Черт, где же это? Ага! Вот! Примечательно. Главный герой знакомится в ночном клубе с мулаткой. Откуда взялась мулатка? Папа ее – бывший студент Института имени Патриса Лумумбы. Девушку зовут Анжелой. У нее смуглая кожа, короткие курчавые волосы и колечко в пупке.

Сид слегка напрягся. Грушин пролистал несколько страниц и зачитал:

– «…Моя шоколадка, – ласково сказал он и тронул губами кольцо в ее пупке. Потом легонько потянул за кольцо, просунув в него кончик языка, а девушка в это время потянулась к его волосам и сняла с них резинку. Густые темные волосы мужчины рассыпались по мускулистым плечам. – Повернись спиной, – негромко сказал он. Девушка послушно выполнила просьбу. Потом мужчина лег на нее и…»

– Сука! – с ненавистью сказал Сид. – Я убью ее!

И вскочил, сжимая кулаки. Его лицо налилось кровью, глазки гневно сверкали. Флегматичного Сида словно подменили. Так подействовал на него эпизод с мулаткой.

– Погоди! Я ж еще не дочитал! Там дальше про блондинку, у которой волосы на этом самом месте выбриты в форме сердца, и по этому поводу между ней и главным героем происходит живейший диалог. Как с натуры писано!

Сид пулей вылетел из спальни. Бухнула дверь. Грушин расхохотался. Потом довольно потер руки.

– Кажется, у нас будет еще один труп! На сей раз известной писательницы! С этой минуты за жизнь Златы Ветер я и гроша ломаного не дам!

Он еще немного посидел в спальне жены, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. Хлопнула дверь, потом еще раз. Кто-то торопливо пробежал по лестнице. Грушин поднялся и подошел к двери между спальнями. Своей и жены. Невольно усмехнулся: символическая дверь между супружескими обязанностями, исполняемыми чисто символически. Сначала она была заперта с его стороны. А теперь с ее.

Заперта? Как интересно! Он повернул в замке ключ, приоткрыл дверь и тихонько позвал:

– Кира? Ты здесь?

В спальне ее уже не было. Ушла. Грушин вошел в комнату, со вздохом подобрал валявшийся на полу пустой шприц. Неряха! Совсем не соблюдает конспирацию! За пару доз героина он получил от Киры исчерпывающую информацию о том, что происходит в семье известной писательницы. Потом Крымова приходила сюда, как корова на водопой, с новой порцией откровений.

Ему нравилось слушать Киру. У нее было богатое воображение, и, не случись семейной трагедии, кто знает? Могла бы получиться хорошая писательница. Уж получше, чем Злата Ветер! Даниил читал ее опусы и хохотал. Бедный Сид! Парень думает, что хорошо устроился, а его держат в клетке, как подопытного кролика! И изучают его рефлексы! Мозги у него жалкие, кроличьи! Инстинкт размножения доминирует над инстинктом самосохранения. А потом приходится за это платить.

Что будет, когда Сид узнает всю правду? От начала и до конца? Грушин не выдержал и вновь расхохотался. Нет, надо пойти посмотреть, как развивается семейная драма. И, улыбаясь, он вышел из спальни…

Дама бубен

Настало время заняться вплотную Прасковьей Федоровной Потаповой. Ибо, не зная прошлого этой дамы, трудно понять, почему она подчас совершает такие странные поступки. И откуда такое самообладание?

На обложках опусов Златы Ветер, под неудачной фотографией, кроме названия наиболее известных романов писательницы, в нескольких предложениях излагалась краткая ее биография. В ней не было ничего примечательного. Место рождения: город Москва, где и училась в школе, потом в Институте культуры, работала в библиотеке, и нигде больше, пока не начала писать. То есть «занялась литературной деятельностью». Ничего выдающегося не совершила, сценариев не кропала, на телевидении не работала, передачи на радио не вела, от политики держалась в стороне. Не участвовала, не состояла, не привлекалась…

До сорока лет Прасковье Федоровне Потаповой, Паше, откровенно не везло. Ее мать всю свою безрадостную жизнь также проработала в библиотеке, дослужилась до заведующей, с этой должности и ушла на пенсию в шестьдесят лет. Отец, Федор Иванович, трудился маляром на стройке. В Москву он приехал из деревни и долгое время был, как тогда говорили, лимитой, но женился на москвичке и в столице осел. Родители жены, коренные москвичи, зятя не приняли и у себя не прописали. Поначалу Потаповы жили в общежитии, потом лет десять в коммуналке. Пока отцу не дали от работы отдельную двухкомнатную квартиру в новом доме. Потаповы жили как все. Не хуже и не лучше. Перехватывали пятерки и трешки до получки, телевизор купили в кредит, за паласом год стояли в очереди, а открытки на автомобиль марки «Запорожец» так и не дождались.

Паша привыкла жить, считая каждую копейку и тщательным образом планируя семейный бюджет. Потому и оставалась такой же скуповатой, уже будучи знаменитой и состоятельной дамой. И любила прибедняться. Денежки на счет в банке откладывала с каждого гонорара, на черный день. Мало ли что случится?