Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

А как же карьера? Валентин был в шоке. Сначала следователь, а теперь этот… Свидетель. Но, может, Грушин ошибся?

Вот он, стоит на пороге. Улыбается.

– Прикройте, пожалуйста, дверь, – попросила Прасковья Федоровна. – Дует.

– И этот… как там его? Может услышать голоса, – напомнил Сид.

Грушин послушался и плотно прикрыл за собой дверь.

– Ну что, гости дорогие? Созрели?

– Созрели для чего? – презрительно спросила Инга.

– А ты, я вижу, маешься? Шампанское кончилось, но тебе стыдно признаться Артему, что ты употребляешь и крепкие спиртные напитки. И пивком балуешься. И дымишь как паровоз. Артем, она ведь курит!

– Что ты несешь? – пробормотала Инга.

– На спор: у нее в сумочке пачка сигарет. Сейчас она мечтает о том, чтобы выйти на чердак и тайком покурить. Хоть одну затяжечку сделать! Что, Инга? Угадал? Артем, да перестань маячить!

– Все-таки я пойду и отправлю шофера назад, – решился тот. – Не нужна нам здесь лишняя пара глаз.

– А может, это не он? – спросила Прасковья Федоровна. – Может, соседи пришли?

– В одиннадцать ночи? – фыркнула Инга.

– Нет, это не соседи, – сказал Грушин. – Это действительно мой бывший шофер, который вот уже с год возит Артема. Я его вызвал, и он приехал.

– Постой-ка… С год! – Артем остановился и хлопнул себя по лбу. – Вот оно! Еще один человек, который работает на моей фирме со дня ее основания! То есть с того момента, как мы разделились! И как я раньше не сообразил? Ведь он тебе в рот смотрел! Ольга от него потому и избавилась… От этого, как его? – Он щелкнул пальцами.

– От Вани, – подсказал бледный как смерть Валентин.

– Вот! От Вани! Как я его раньше не замечал? – напрягся Реутов. – Теперь мне все понятно!

– А ты не спеши с выводами, – тонко улыбнулся Грушин. – Тебе бы только крайнего найти. Между прочим, в отличие от остальных, у тебя богатый выбор. Ты только посмотри! Инга, Валентин, теперь еще и шофер!

– Грушин, ты на что намекаешь? – вскинулась Инга.

– На то, что Артема Дмитриевича Реутова вот уже около года шантажируют. Да, я открываю одну карту. Позиция минус один.

– Я так и думала, – с удовлетворением кивнула писательница. – Между прочим, Даня, ты нам не открыл Америку. Представить себе владельца фирмы, богатого человека, у которого шикарная машина, квартира и немалые деньги, в роли шантажиста… Это просто смешно!

– А представить Киру в роли шантажируемой? – тихо спросил Грушин.

– Еще смешнее!

– Тогда кого же она шантажировала? Может быть, Артема? Раз один шантажируемый открылся?

– Мы никогда с ней раньше не пересекались, – пожал плечами Реутов.

– Ну, пути Господи неисповедимы.

– Может быть, хватит? – влез в разговор Сид. – Чего делать с шофером? Он же сейчас поднимется сюда!

– Наш Ваня человек терпеливый, – усмехнулся Реутов. – Может всю ночь просидеть на диване, пока не позовут.

– Валентин, а ты почему молчишь? – обратилась к пиарщику Инга. – Да что это с тобой?

– Господин Борисюк уже догадался, что для него все кончено, – рассмеялся Грушин. – И думает о тюрьме. Там такие ужасы! Представьте себе: ведь его будут бить! Возможно, ногами. А может, и чего похуже. Через несколько лет он выйдет оттуда калекой. Если выйдет. Следователь тебя просветил перед смертью, Валентин? Перед тем, как ты пырнул его ножом? Что бывает в тюрьме с такими, как ты?

Валентин Борисюк не ответил. Он смотрел прямо перед собой и мучительно думал: что делать? Есть ли вообще какой-то выход?

– Может быть, мне спуститься к Ване? – вызвалась Инга. – Я бы могла с ним поговорить.

– Но тогда он увидит тебя здесь ночью и подумает… Он что, знает? – спохватился Артем.

– Знает о чем? – упавшим голосом спросила Инга.

– Если твое появление ночью в этом доме в отсутствие хозяйки не удивит Ваню, то…

Тут и Инга спохватилась: сказала глупость! Выдала себя с головой! А Прасковья Федоровна откровенно рассмеялась. И заявила с торжеством:

– Ну что, милочка? Попалась! И в самом деле! Обманывать такого приличного человека! Ай-ай-ай!

– Значит, все-таки было.

И Артем уставился на Ингу тяжелым взглядом…

Продолжение на пиках: десять, валет…

– Ну и что такого? – начала оправдываться Инга. – Я целый год здесь работала! Может быть, меня по старой памяти попросили помочь по хозяйству!

– Кто попросил? – не отрывая от нее взгляда, поинтересовался Артем.

– Ольга! Она мне доверяет!

– А если я ей сейчас позвоню? Грушин – телефон!

– А почему ты мной командуешь?

– Я сказал! Телефон! Быстро!

Артем, сжав кулаки, грудью пошел на бывшего друга. Неизвестно, чем бы закончилась сцена, но в этот момент случилось неожиданное.

Стеллаж с книгами, за которым находилась потайная дверь, вдруг поехал в сторону. Бесшумно, но заметившая это краем глаза Прасковья Федоровна развернулась всем телом, вытаращила глаза и вдруг отчаянно завопила:

– Смотрите, смотрите!

Артем повернул голову и замер. Его кулаки невольно разжались. Грушин тоже опешил. У Сида отвисла челюсть.

– Трупы живые! – взвизгнула Прасковья Федоровна. – Они живые!