Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

– Какая шляпа? Ах, да! Зеленая! Это было всего один раз. То есть в таком гриме. Я люблю разнообразие.

– Зато я не люблю!

Реутов нагнулся и ткнул пальцем в кнопку. Экран погас.

– Довольно, – сказал он, подходя к кровати. Что делать? Душить Грушина? Видимо, выражение его лица соответствовало мыслям, потому что бывший друг с усмешкой спросил:

– Хочешь меня задушить? Тема, Тема… Нельзя же так. Тебя обвела вокруг пальца дешевая шлюха. Вот что обидно! Она пришла в мой дом с таким шлейфом… Потасканная, насквозь больная, лечилась от венерического заболевания, сделала несколько абортов. Вот откуда чепчик в твоем сне. Как знать, не убила ли она твоего ребенка?

– Нет!!!

– А ты спрашивал? Ты вообще наводил справки? Прежде чем увлечься этой женщиной? Она ведь теперь не может иметь детей. Да-да, не смотри на меня так. Ладно я. Я просто ею пользовался. Ольга меня не удовлетворяет, я к ней ничего не чувствую как к женщине. А ведь я мужчина, мне нужно выпускать пар. Инга меня в качестве резиновой куклы устраивала. И я платил согласно тарифу. А потом она нашла тебя, дурачка. И теперь ты сокрушаешься: как же так? За что? Есть хорошая фраза, не мной придуманная: бесплатно – дороже! Это как раз про Ингу и ей подобных. Надо было не китайский зубрить, а по кабакам шататься. По ночным дискотекам. И переболеть этим в юности. Чудила, – почти ласково сказал Грушин. – Здесь, как к кори или свинке, нужен иммунитет.

– Это все? – вновь спросил Артем.

– Нет. А это до кучи.

Сказал Грушин грубовато и вновь подошел к шкафу. Артем невольно сжал зубы. Что там? Еще одна шляпа? Туфли на шпильках? Ее кружевное белье? Грушин достал диктофон. И со вздохом произнес:

– Мне бы хотелось все это озвучить. Любовь любовью, но потом люди, как правило, разговаривают. И порой говорят лишнее. Ей со мной было хорошо. В отличие от тебя, я легко доводил ее до оргазма. А после она, расслабленная, со мной откровенничала. Давай-ка послушаем эту запись.

Он нажал на кнопку. Артем услышал голос Инги:

– Твоя жена догадывается?

– О том, что у меня случаются интрижки на стороне? – (Голос Грушина.) – Не думаю. Ольга – женщина недалекая. Всегда была такой. Она меня безумно любит, а любовь слепа.

– А если вдруг узнает?

– И кто ей расскажет? Ты? Мое слово против твоего? А кто ты такая?

– Я понимаю. Но если бы мы с тобой…

– Что?! – (Смех Грушина.) – Ты рассчитывала, что я в тебя влюблюсь? Брошу богатую жену? Женюсь на тебе? Девочка, ты меня насмешила! Ой, насмешила! Значит, таковы твои планы? И кто вбил тебе это в голову? Удачливая подружка?

– Да. – (В голосе Инги откровенное сожаление.)

– Что, ей повезло? Золушка стала принцессой? Возможно. Только надо знать, с кем играть в эти игры. Я – не тот случай. Таких, как ты, я найду сколько угодно, причем совершенно бесплатно. Тебе же с таким бурным прошлым надо искать особый товар, принц должен быть толстым, некрасивым, страдать одышкой, иметь такую же толстую корову-жену и ничего не понимать в делах постельных. Словом, тебе нужен девственник. Ты понимаешь, о ком я.

– Как Артем Дмитриевич? – (Голос Инги.)

Реутов невольно напрягся.

– А что? – (Зевок Грушина.) – Подходящая кандидатура!

– Я это учту.

– И как ты до него доберешься?

– Ну не знаю. Мне бы только дверцу приоткрыть. Хоть щелочку. Малю-у-сенькую.

– А там уж ты постараешься. Понимаю.

– Расскажи мне о Реутове. Какой он?

– Тема? Он добрый. Но тщательно это скрывает. Вообще в его груди бьется большое горячее сердце. – (С иронией.) – Но он человек осторожный. Тут нельзя пережимать. Ни в коем случае не проси у него денег. Не жадничай. Его надо ловить на любовь. На настоящее чувство. Ха-ха! Шанс есть: он не нагулялся. В институте прилежно учился, на дискотеки не ходил, девочками не увлекался. По-моему, по окончании вуза так и остался девственником. Но тщательно это скрывал. Он вообще скрытный. А скрытные люди – наиболее уязвимы. Как показывает практика.

– Это хорошо, – (задумчиво протянула Инга). – Хороший материал. С таким можно работать.

– Эх, ты! Профессионалка! Иди сюда, я тебя кое-чему научу…

(Звук поцелуев. И другие отвратительные звуки. Потом долгий стон Инги и ее томный голос.)

– Знаешь… Лучше тебя никого нет…

– Не могу ответить тем же.

– Нахал!

(Вроде бы шлепок. Любовные игры.)

– Достаточно? – (Голос Грушина.)

Ах, да! Артем спохватился. Это уже не на пленке. Грушин держит палец на кнопке, вопросительно смотрит на него и спрашивает:

– Достаточно?

– Да. Выключи.

Щелчок. Вновь голос Грушина:

– Тема, ты в порядке?

– Вполне. Значит, с таким материалом, как я, можно работать…

– Ладно тебе. Успокойся.

– Кто это снимал? И кто записывал?

– Я.

– Зачем?

– Думал: авось пригодится? Разумеется, это копии. Есть еще другие.

– А если Ольга узнает?

– Я человек осторожный. Все записи хранятся не здесь. Эти копии я сделал специально к сегодняшнему вечеру. Для тебя. Мы же друзья! И родственники. Мне хотелось иметь влияние на Ингу, если вдруг она до тебя доберется. Ты слышал о ее планах. Я решил предупредить твое решение бросить семью.

– И ты специально меня позвал, чтобы…

– Порок должен быть наказан. Добродетель торжествует.