Куда улетают ангелы

Я посмотрела на листочек, вырвала из ее тетрадки еще один и нарисовала растрепанную Соню-Варю среди кукол, когда Сонечка стала крохотной, ростом с куклу… Вот они, все любимые дочкины красавицы с голубыми и фиолетовыми очами, крошечными носиками и бесконечными ногами. А вот и принц, любимец Вари и жених поочередно всех кукол… Такой вот монстроидальный фермер из Голливуда с чудовищными кулаками и небольшими глазками… и с улыбкой идиота… но доброго, очень доброго и доверчивого, Джона-дурачка… на длинных мощных ногах, на которых можно примчаться на помощь в три прыжка… Кого-то он мне очень напоминает, и не американца вовсе… Ну и ладно. «Кто знает, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» И на кого на самом деле похожи чебурашки и винни-пухи… Вот так. Я раскрасила принца-фермера, стала рисовать третью картинку и почувствовала себя нехорошо. Сказки-сказками, но моему маленькому, крошечному ребенку надо, чтобы мама иногда давала ему покой. Я легла и сразу уснула.

Утром я проснулась от вопля:

— Мама! Мама! Ой, мама!

— Ты что, Варюша? Что? Что случилось? — я подскочила на диване.

Варя стояла посреди комнаты, держа в обеих ручках мои раскрашенные листочки.

— Мама, это кто сделал? Это — он?

— Кто… Кто, Варюша? О ком ты?

— Это Гном нам прислал, да? Почему ты не забрала его с дачи? А?

— Варюша, ну ты же помнишь, как все было… Несколько сумок пришлось оставить, я все не утащила, помнишь, какая там история была, ты заболела тогда, и Гриша полицию вызвал…

— Но ты бы Гнома взяла, а остальное бы бросила!

— Варюша… — Я погладила ее по голове. — Я взяла, что попалось под руку, я не знала, в каком точно пакете Гном. Попросишь у папы, он потом отдаст…

— Нет, — сказала Варька. — Не отдаст. Ему он еще пригодится…

— Не будем загадывать, Варюша.

Варька вздохнула, обняла меня покрепче.

— Мам, ну Сонечку я прямо так и представляла… Только платье неправильное… Надо, чтобы цвета морской волны было… и принц страшноватый какой-то… Но Гном какой получился! Мама, ты только посмотри!

— Тебе правда нравится, Варюша? — Я не знала, правильно ли поддерживать у семилетней девочки такую веру в чудеса. Или все-таки надо рационально объяснить появление рисунков.

Она еще поохала, поахала, рассматривая картинки, а за завтраком спросила:

— А мишку-Тишку ты нарисуешь?

Я внимательно посмотрела на Варю. Она как ни в чем не бывало наставительно продолжила:

— Не забудь, у него одно ухо клетчатое. А я могу раскрасить, хочешь?

— Конечно, малыш.

— Мам, мне кажется, когда ты меня называешь малышом на улице, всем так смешно… Ну какой я малыш?

Однажды, когда Варе было года три-четыре, я раскричалась на нее безо всякого весомого повода. Причина была у меня внутри, повод — тоже. Я даже толком не помню, из-за чего я кричала. Кажется, я ей читала, а она при этом поглядывала на включенный телевизор с новостями, куда поглядывала я… Варя тогда плакала, пыталась словами как-то меня остановить, чтобы я не орала, но чем больше она неумело, по-младенчески уговаривала меня («Неужели у меня никогда не будет доброй мамы?»), тем больше я распалялась. А потом вдруг она совсем расплакалась и стала приговаривать:

— И зачем я родилась? Не надо было мне родиться! Не надо было мне родиться!

Она произнесла эти слова несколько раз подряд, и с меня сошел этот ужасный морок — необъяснимое бешенство, в которое я иногда впадала, когда Варя была маленькой. Лучше бы я так кричала на Сашу Виноградова — тогда или сейчас, и он бы разрыдался, причитая: «И зачем я только родился?..»

Еще неделю я, точнее мы с Варей, увлеченно писали и раскрашивали картинки. Наконец настал день, когда пора было показывать кому-то книжку.

Что касается сценария, я писала его очень быстро, рано утром, пока спала Варя. Странно, раньше я всегда знала, что для меня часы пробуждения — совершенно непродуктивны в творческом плане. Но сейчас я использовала каждую минуту. Писался сценарий бойко, и это меня очень пугало. Не может быть, что это так просто. Правда, я и со статьями особо никогда не сидела, но здесь…

Я увлеченно строчила и даже подрисовывала картинки там, где я их четко видела. Сцена в комнате, сцена в пещере, в лесу… Мы перевезли от Токмачева большой компьютер и принтер со сканером. Теперь работа вообще закипела. Все свои первые картинки я отсканировала и сделала пробные иллюстрации.

Я все оттягивала день, когда надо было звонить в издательства. Сейчас начнут спрашивать: «А у вас есть публикации? А какие? Где? А вы раньше рисовали?» Редко случается, чтобы инженер-электрик рисовал лучше художника, а врач играл бы на гитаре лучше профессионального музыканта. Есть секреты профессии, достаточно нехитрые, которые проходят на первом-втором курсе института. А есть и хитрые, они открываются случайно, или с опытом, или не открываются вообще.