Куда улетают ангелы

Я обзвонила своих знакомых, работающих в разных журналах — по такому поводу звонить не стыдно. Мне же не приходилось объяснять, зачем, собственно, я ищу ее. Один мой бывший коллега из ТАССа, тоже ушедший «на вольные хлеба», не только дал мне ее электронный адрес, но заодно предложил помочь ему быстро закончить большой заказной материал о новом музыкальном театре, за который он взялся исключительно из жадности и теперь не успевал сделать полноценную статью к сроку. Мне он пообещал двадцать пять процентов гонорара, что для меня было совсем неплохо.

Я с удовольствием взялась за дело, прочитала все, что он мне послал, созвонилась с режиссером этого театра, договорилась о встрече. Пришлось посмотреть два спектакля, остальное я нашла в Интернете. На спектакли мы ходили вместе с Варей, вместе зевали и вместе смеялись.

— Не забудь написать, что сначала было ужасно скучно, а потом — ну просто очень смешно! И что толстый певец очень хорошо пел, у меня даже вот здесь что-то дрожало, и что было слышно, как он пел за кулисами, — посоветовала мне Варька, — как будто говорил «Ой-ёй-ёй!».

С ее слов я и начала статью, тем более что жанр журнала позволял некоторую вольность интонации. Моему товарищу то, что я написала, не очень понравилось, а редактору журнала — очень, поэтому статья так и вышла, наполненная нашими с Варей смешками и восхищением.

Кристин Дюфаль ответила мне сразу. Она согласилась на перевод статьи и даже предложила журнал, где можно опубликовать наш совместный труд. Я сделала перевод за два дня, переслала ей, она дописала туда еще несколько абзацев на очень трогательном русском языке, заканчивавшиеся так:

«Похоже, что „Давай поговорим о нас с тобой“ — это самые устрашающие слова в русском языке. Как только русский мужчина их слышит, он поворачивается хвостиком, и вы не успеваете договорить „о нас…“ — как закрываются двери лифта, и он уже в Твери».

Мы пытались с ней найти русский эквивалент названию, взятому из английской поговорки «The grass is always greener over the fence» — «По другую сторону забора трава всегда зеленее». Мне пришла в голову хорошая фраза Аркадия Давидовича «В соседней камере всегда свободнее». Кристин смеялась, но не согласилась. Пришлось остановиться на поговорке «Чужой пирог всегда слаще», из которой мы сделали «А чужое — слаще», в таком виде и предложили журналу. Они, имея в виду специфику своего журнала, предназначенного, вероятно, для легкого и необязательного чтения в коттедже после тяжелого обеда, тоже чуть переделали. Получилось пошло и скабрезно.

Кристин очень протестовала, но название осталось вульгарным и манким. Я себе сказала: в конце концов, перевод — даже не соавторство. Договор мы ездили подписывать по отдельности, и лишь после этого договорились поужинать и, наконец, познакомиться.

Я с ужасом шла на встречу с американкой, опасаясь двух вещей. Во-первых, одно дело переписываться по Интернету и даже кратко говорить по телефону по делу. А вот окажусь ли я на высоте с устным английским при личной встрече? Ведь вроде как подразумевается, что если я берусь переводить, то и беседу свободно поддержать сумею. Сейчас как она начнет шутить, сыпать американским сленгом и неологизмами… Я и в русском-то не всегда успеваю за новой жизнью. Когда Нелькин девятилетний сын недавно сказала пренебрежительно: «Да у них черепа невзрослые!», я, честное слово, просто не поняла. А означало это, оказывается, — «У них родители не серьезные, легкомысленные, не страшные».

Второе, чего я боялась — понятно: потратить весь наш с Варей месячный бюджет. Но не познакомиться с Кристин я уже не могла. Варя пошла со мной, и я предупредила ее:

— Ничего лишнего в ресторане не заказывай, ясно? А то будем весь месяц есть макароны с хлебом.

— Ура! — ответила мне Варя, чье любимое блюдо — вермишель и булка с маслом.

Однажды я в отчаянии предложила Варьке, с тоской ковырявшей в тарелке остывшую еду:

— Давай я тебе пирожков, что ли, испеку, а?

— Давай! — с радостью согласилась Варя.

— А с чем ты хочешь?

— С вермишелькой, — ответила, не задумываясь. Варя.

Теоретически можно было пойти в ресторан к Жене.

Но он все это время не звонил. И мне самой звонить было неудобно. Этот его Гусев с букетом… И я еще звоню: «Можно мы к тебе придем, поедим бесплатно? А целоваться мы и сами не очень хотим…»

С Кристин мы договорились встретиться на Тверской, в самом начале бульвара.

— Какая у тебя машина? — спросила Кристин.

— Мы на метро, — ответила я.

Сейчас она спросит: «У тебя проблемы со зрением?» А какая еще может быть причина, по нынешним мировым стандартам, чтобы почти в сорок лет, всю жизнь работая, не иметь машины?

«Нет, у меня проблемы с головой», — отвечу я. Но Кристин, живущая не первый год в Москве, ничего не спросила.