Куда улетают драконы

Эриман нёс меня тёмными перепутьями коридоров и лестниц, а я не узнавала маршрут. И не понимала, куда мы направляемся. Да это и значения не имело. Всё, чего хотелось мне — его губ, солёных от морской воды. Ладоней, что обжигают ласками. И его тёмной души. Я целовала его на ходу, не в силах оторваться, и с каждой секундой становилось всё страшнее и удивительнее. Тело напрягалось и ныло, наливаясь невероятной силой. В животе разгорался жар, а дыхание учащалось. Я хорошо чувствовала его через платье, и мною овладевали страх и безумие. Хотелось бежать прочь. Но ещё сильнее хотелось остаться с ним. На всю ночь.

— Боишься? — шепнул в лицо Эриман и толкнул ногой дверь.

— Боюсь, — пролепетала я. — И хочу.

Эриман потерся о мою щёку шершавой щекой и поцеловал в мочку уха.

— Я буду очень нежным.

Но мне не нужны были ни его сомнения, ни оправдания. Я просто скрепила его слова поцелуем. Запустила пальцы в волосы и притянула к себе. И уже не имело значения, что поступаю, как куртизанка.

Эриман опустил меня на ноги. Мягкий огонь трепетал в его глазах. Стянул осторожно мокрое платье через голову, задержавшись лишь, чтобы коснуться языком моих губ. Мои длинные волосы легли на спину, и меня бросило в дрожь.

— Тише. Я согрею тебя собой, — Эри обнял и оттеснил меня к кровати. Легко подтолкнул, завалив на спину.

Я огляделась. Всё вокруг плыло в мягком трепетании азитов. Комната была чужой, кровать — огромной и занавешенной пологом. Может, он привёл меня в одну из пустующих спален. А, может, соизволил и в свои покои пригласить.

Ласковые руки блуждали по плечам, согревая и сея мурашки. Мы были близки, как никогда, и я не могла поверить, что можно быть ещё ближе. Я не знала, насколько сильной будет боль, и боялась рассматривать его тело. И хотелось, чтобы эти мгновения нежности продлились вечно.

— Я хочу, чтобы ты знал, — обхватила его лицо ладонями и вгляделась в пылающие глаза. — Я люблю тебя. С самой первой встречи. С первой секунды… Нет. Раньше. Намного раньше. С тех пор, как узнала тебя. Задолго до моего рождения.

— Вересковое мое счастье. За что мне это? Не заслужил ведь, — Эриман погладил широкими ладонями мою талию, поднялся выше и коснулся кружева белья. Тонкая холодная преграда вобрала его тепло и передала моему телу. — Арли, — он приподнялся на руке, второй подцепил мамин кулон и засмотрелся. В свете азитов камень блеснул алым.

Эриман продолжал:

— Можно ещё остановиться. Я смогу, — он хрипнул и закрыл глаза, — надеюсь, что смогу. Но я не хочу тебя торопить.

— Я горю, — погладила его руки и сплела наши пальцы. Странно, но губительной черноты на кончиках пока не было. — Горю и становлюсь безумной от жара. Реши за меня, любимый мой.

Я закусила губу до боли. Сходила с ума от его близости. От его глаз, что горели алыми искрами. От биения пульса в висках. И от приятной, томящей боли в мышцах.

— Даже если ты сохранишь меня, — прошептала я, — просто побудь со мной. Я умру сегодня без тебя. Притянул к своей груди наши сплетённые руки и замотал головой.

— Прости меня, Арли. Но я не смогу быть рядом ночью.

Он выждал время и, когда я сделала глубокий удивленный вздох, договорил:

— Я просто расколюсь на мелкие части, если лягу возле тебя, — Эриман опустил руку и, забравшись пальцами под кружево, ласково погладил грудь. — Еще никогда и никого так безумно не желал. С первого взгляда и первого вдоха. Разве может любовь приходить так внезапно? Я же не подросток, чтобы верить в эту ерунду, но и я знаю, что чувствую. И это по-настоящему.

— Я понимаю, — погладила его мокрые волосы. Но на самом деле я лукавила. Ни черта я не понимала. — Слишком рано ещё. Но это безумие невозможно преодолеть. Хочу от него освободиться, но снова и снова в пекло лезу. И с каждым разом всё ужаснее.

Эриман отстранился.

— Это должен сделать я! Я должен противостоять этому притяжению! Должен! Но сил не осталось. Будто их выпили, — он лукаво ухмыльнулся и перекатился на другую сторону кровати. Потянул на себя покрывало и набросил его на бедра. — Та-а-ак! Чтобы успокоиться, нужно поесть. Мы же так увлеклись спорами, что совсем ничего не поели. И ты голодна.

Он сел и свесил ноги на пол, повернувшись ко мне спиной. С шумным выдохом опустил голову в ладони.

— Сейчас я возьму себя в руки, ноги… Ох! Мне нужно немного времени. Нет, мне нужно больше времени. Лин, возьми в шифоньере два халата. Прошу тебя.

Я спустила ноги на пол, и холод обнял за плечи. На смену огню приходил удушающий стыд. Почему от его прикосновений я становлюсь распутной? Почему сразу на всё готова?

А теперь мы стремительно отдалялись друг от друга.

Пока шла к шкафу, казалось, что инеем от холода рассыплюсь. За резными дверцами нашла халаты и сразу набросила один на себя. Толстая ткань не согрела.

Я обошла кровать, стараясь не опускать глаза и не цеплять взглядом обнажённое тело Эри. Положила рядом с ним халат.

— А теперь идём! — он, не стесняясь, поднялся. Накинул наспех халат и затянул пояс. — Я так голоден, что сейчас целую куропатку съем.

Взял меня за руку и повел в коридор, на ходу целуя в висок.