Кудеяр

— Съездил-то удачно, да намаялся я в Москве — отвык от людского гама да шума. Здесь у нас лепота! Едешь — душа радуется. Только вот в пути притомился, стар стал для дальней дороги. — К груди игумен прижимал нечто, завёрнутое в тряпицу. — А я тебе, отец Андриан, привёз поминок от князя Василия Михайловича Тучкова. На старости лет сподобил Господь познать такого большого человека, большого не в смысле чина, а знаниями и книжной премудростью обильного. Упаси его, Господь, от всякой напасти! Пойдём в келью, там и вручу тебе поминок, здесь нельзя, снегом спортить можно.

Вошли в келью. Кудеяр с нетерпением ожидал, когда отец Пахомий вручит Андриану поминок от князя Тучкова. Что бы это могло быть? Игумен, однако, не торопился. Но вот он развернул холстину, и обнаружилась книга, совершенно новая, со множеством картинок, написанная рукой искусного мастера.

Отцу Андриану припомнилось, как лет пятнадцать назад, приехав с отцом в Москву из Морозова, он рассматривал такие же книжицы в торговом ряду возле Фроловских ворот Кремля; тогда купец не позволил ему даже дотронуться до подобной книги. В монастырской книгохранительнице было немало рукописей, многие из них пожелтели от времени, да и писаны не столь искусно. Отец Пахомий поощрял монахов к переписке книг, под его наблюдением пять-шесть монахов, не разгибая спины, скрипели перьями, но столь красивой книги они создать не могли.

— Сей труд по просьбе новгородского архиепископа Макария сотворил премудрый князь Василий Михайлович Тучков. Это житие преподобного Михаила Клопского.

Андриан всегда с уважением относился к княжичу Василию Тучкову, ему было приятно, что тот не забыл о нём, прислал свою книгу.

Отец Пахомий, будучи в Москве, по просьбе Андриана зашёл к Тучковым, чтобы сообщить, где они обретаются с Кудеяром.

— Ещё в Москве прочёл я книжицу и должен сказать, писана она мудрым человеком.

— О чём же поведал в ней Василий Михайлович?

— Описывается в ней, как я уже сказал, житие преподобного Михаила Клопского. То житие известно нам и из других книг, однако Василий Тучков изложил его по-иному, так, что мы, ныне живущие, начинаем понимать, что нам следует делать в нынешнее смутное время. Будучи в Москве, немало подивился я тому, как убого стало у нас на Руси. А всё отчего? Оттого что межусобным браням не видно конца. Великий князь мал, а слуги его, как голодные псы, рвут государство на части. Так пусть же они прочтут эту книжицу и задумаются, чем кончится для них межусобица. А ждёт их всех, как и Дмитрия Шемяку, зачинщика межусобной брани на Руси, трилакотный[45] гроб!

— Отец Пахомий, а кто такой этот Шемяка? Что-то я не слыхивал о нём.