Кудеяров дуб

— Закопать, — отчетливо разбив слово по слогам, ответил Шольте и даже руками показал, как это нужно сделать.

В других пакетах был коньяк и немецкие настойки. То ли начали разгрузку интендантских складов или по другой какой-нибудь причине, но подарок Шольте был щедрым.

Прямой потомок Карапета Великолепного доказал свое происхождение от знаменитого предка: и сервировка, и закуски, и честно доставленные, прекрасно откормленные Пошел-Воном гуси густо заполнили винный комбинированный стол одними давно позабытою, а другими совсем невиданною роскошью.

Ольгунка сияла и ежеминутно шепталась с потомком Великолепного. Тот тоже блистал потным от усердия лбом и атласными лацканами добытого в театральной костюмерной фрака.

— Савсэм как мэтрдотель на болшой ресторан, — выпавлинивал он перед Ольгою, взмахивая белоснежною салфеткой. — Одна бэда — официантов нэту. Старый — умирал вэсь, молодой — одын баришня, порядку не знает.

— Пир во время чумы, — ораторствовал Пошел-Вон. — Однако ни гуси, ни вино передатчиками этой болезни не являются. Поэтому вперед без страха и сомненья! — Ему не терпелось сесть скорее за стол.

— Официальные тосты? Как? Будут? — тихо спросил Шольте Брянцев.

— О, нет … Это семейная рождественская вечеринка.

— Ну, тогда прошу к столу, господа! — возгласил попавший помимо своей воли в хозяева вечера Брянцев.

Загремели разнокалиберные стулья и кресла. Места, по счастью, всем хватило.

— Как старшего в чине, прошу начать, — налил рюмку генерала Брянцев.

Генерал традиционно посмотрел ее на свет, развел в стороны длинные брусиловские усы и лихо выкрикнул надтреснутым командирским баском:

— С наступающим праздником Рождества Христова, господа! Вот это по-генеральски! — восхищенно воскликнул Шершуков и единым духом хлопнул свою стопку. Пить водку рюмкой он не умел.

Залязгали ножи, загремели тарелки, но разговор оживился только после третьей очереди.

— А все-таки мы сделали большой промах: попа не позвали, — размахивала вилкой раскрасневшаяся Женя.

— Позвольте, ведь вы же мусульманка? — возражал ей педантичный Котов.

— Ну, так что же? Праздник — русский, и я русская!

— Магомет вас в свой рай за это не пустит!

— И не надо! Я в русский пойду. Это все мелочи…

Мелочи были тем аргументом, который всегда применяла Женя в затруднительных случаях.

— Очень резонно, — вмешался Пошел-Вон, — в магометанском раю вы всё равно не выдержите конкуренции гурий. Но вопрос в том: где этот русский рай? И вообще существует ли он?

— Насчет теперешнего времени говорить, конечно, не приходится, — старым вороном прокаркал со своего места печатник, — а что касаемо прошлого, так был рай этот! В самой России был!

— А сейчас тебе чем не рай? — обнял его за плечи достигший уже полного благодушия метранпаж. Рай! — обвел он широким жестом заставленный бутылками стол. — Давай вон той зелененькой нальем.

— Бутыль оченно интересная…

К столу торжественно проследовал потомок Карапета Великолепного, держа на вытянутых руках протвинь с замысловато разукрашенным ореховым тортом. За ним шел Миша с хорошо всем известным Дусиным ведром, из которого торчали золотые горлышки бутылок.

— Как его, этот сект, откупоривать, Всеволод Сергеевич? — задержался он возле Брянцева. — Пробки жестянкой покрыты, штопор их не берет… И проволока еще…

— Отвертите проволоку с пломбой, а потом подталкивайте пробку пальцами. Она сама выскочит, — тихо ответил ему тот.

Миша, не отходя от стола, сосредоточенно заработал над бутылкой, быстро открутил проволоку и начал осторожно подталкивать грибок пробки, уперев бутылку себе в живот.

— Вина кометы брызнул ток… — картинно откинулась на спинку кресла Елена Николаевна.

— Хлоп!..

Струя белой пены ракетою взвилась над столом и окропила поэтессу густыми хлопьями пены.

— Живая иллюстрация к строкам Пушкина! — едва сдерживая смех, сказал Брянцев.

— Надеюсь, что подававшие Онегину лакеи были ловчее! — прошипела сквозь прижатый к лицу платок Елена Николаевна.

— Скажи, пожалста, какая ошибка вышла! — обмахивал ее своею салфеткой потомок Карапета. — Маладой человэк, парадка не знаит…

Бывший бухгалтер господина Собакина поспешил на помощь растерявшемуся Мишке, и дальше дело пошло без инцидентов. Разномастные стопки и фужеры быстро наполнились искристым вином.

— За что ж выпьем? К шампанскому обязательно нужен тост, — поднял свой стакан Брянцев.

— А вот за этот за самый российский рай, какой был. Чтоб его, сызнова на все сто отремонтировать… — закаркал в ответ печатник, встал, покачнулся, стукнул себя в грудь, снова плюхнул на стул и повторил: — На все сто процентов…

— Урра! — заорал во все горло метранпаж. Уррра! — густой октавой вторил ему Шершуков. Урра! — надрывался, блестя глазами, Миша.

— Туш! — крикнул сквозь гомон Брянцев Ольгунке. Ольга торопливо встала и почти подбежала к пианино.

Гром победы раздавайся,

Веселися храбрый росс… — загремели отрывистые аккорды Преображенского марша.

Не томись и не печалься,

Что ты голоден и бос…

— Теперь танцы! — крикнула она. — Нечего там за столом рассиживаться! Вальс! Кавалеры, приглашайте дам!